Давай устроим мрачное торжество,
Мрачное торжество
Этой ночью...
Отпразднуем тот факт,
Что мы пережили
Еще один мрачный день...

Я слежу за тобой,
За тем, как ты ведешь себя,
Когда надежда погибла...
Неужели ты не заметил(а)?..

Твои оптимистичные глаза
Точно рай
Для кого-то, подобного
Мне... (с)

   Слуга быстро прошел через утонувший в лихорадке веселья зал и, еле доставая до уха уже склоняющегося к нему Бессмертного, шепнул важный секрет. Лич коротко кивнул, потер руки и, осмотрев находящееся под незримым, но неусыпным контролем службы безопасности пространство, развернулся к выходу. Он вышел в коридор, надавил на кнопку лифта, а через минуту вознесся над праздничными залами, гостиничными этажами и личной библиотекой.

   Ощущение предвкушения праздника приятнее и волнительнее самого праздника. Кощей не торопился и смаковал клубок эмоций, перекатывающийся в районе сердца вокруг собственной оси как змеи в брачный период. Сюрпризы – удел тех, кто не знает, чего хочет. Накануне Бессмертный составил виш-лист длинною в человеческую жизнь, составь длиннее, количество гостей превысило бы допустимый лимит. В одном из пожеланий фигурировало имя некого психиатра из Центра адаптации. «Гость здорового человека» мог бы предположить, что Кощею требуется абонемент на курс психотерапии у высококлассного специалиста, и только «гость курильщика», существо столь же злое и темное как сам лич, прекрасно знало, в каком виде дорогой друг и товарищ хочет получить свой живой подарок.

   Сказок нельзя убивать. Даже не столько нельзя, сколько невозможно – ну выстрели и рана затянется. Пусть не сразу, пусть принося незабываемый букет из неприятных ощущений, и все же спустя некоторое время проблема опять всплывает как труп, к которому забыли привязать камень. Вот уже восемьдесят лет как жил Бессмертный в волшебном Фейбл-тауне и имел возможность наблюдать за новыми рождениями новых звезд. Одна такая в свое время блеснула особенно ярко, ослепив и заставив зажмуриться. Самолюбие живого мертвеца нелегко уязвить, но то, что Кощей услышал в свой адрес, ему очень не понравилось. Пусть не угроза для эго, но угроза авторитету не могла остаться незамеченной. Когда в один из плановых визитов Зеркалом осуществилась попытка залезть клиенту под кожу, тот не препятствовал, но сделал пометку на будущее. Время быстро проходит, а месть – блюдо, подаваемое уже остывшим. Вещи не указывают королям и владыкам, вещи служат их счастью и благополучию.

   Бессмертный переступил порог апартаментов, где в отличие от праздничных залов царила почти мертвая тишина. Только огонь тихо потрескивал в оформленных камнем, металлом и пластиком современных каминах, призванных не столько греть, сколько создавать атмосферу уюта и диковатой первобытности. Внутреннее убранство нынешнего жилища Кощея по всем признакам шло в ногу со временем: функциональность, дизайн, удобство и комфорт – все на месте. От былого, средневекового, оставалась лишь тяга к декадансу, большинство помещений здесь имели черные стены, от чего отдельные светлые или даже сияющие элементы смотрелись особенно восхитительно. Кощей опустился на обтянутый кожей диван у низкого стеклянного столика, на котором покоилась огромная черная коробка, обвязанная широкой бледно-розовой лентой. Подарочная упаковка заинтриговала размерами, и лич придвинулся, чтобы прочитать прикрепленную к боковине наклейку, какие обычно сопровождали товар в магазинах бытовой техники или магазине мебели. Вес, размер, дата производства и условия хранения.

   «Форма: Овальное
Зеркальный отступ: 20-40 мм
Толщина зеркального полотна: 4 мм
Общая толщина изделия: 24 мм, 29 мм
Тип рамы: Металл, Пластик
Толщина рамы: 20 мм, 25 мм
Тип крепления: Навесное»

   Вот он, долгожданный момент. Губы изобразили едва заметную мягкую улыбку. Без язвительности, без злого торжества и маниакального блеска в глазах Бессмертный поднял длинную прямоугольную крышку.

- Ну здравствуй, Зеркало... Давно не виделись.

В коробке в позе покойника лежал молодой рыжий мужчина в строгом костюме. Несколько часов назад ему грубо кинули «одевайся» и он оделся, отложив в сторону комфортные домашние штаны и майку. Жена не препятствовала, а только сложила руки в умоляющем жесте. Все участники происходящего знали, что звонить в полицию, пожарную или скорую бесполезно. Группа людей в черном подчистит любые следы и вывернет информационный поток в нужное русло. Все будут думать, что чета Волшебных переехала, сменив характер деятельности.

   - А почему ты не спишь?

   Склонившись над коробкой, лич погладил Зеркало по щеке костяшками пальцев не столько из желания дарить ласку, сколько из необходимости проверить степень окаменения тела. Остекленевший взгляд, тем не менее, не был взглядом покойника. Находясь под веществами, вколотыми в шею, сказочный двойник мог мыслить, думать и пусть слабо, но все же говорить. Единственное, чего он не мог это двигаться.

- Что ж, очень жаль, потому что ближайшие пару часов поводов заснуть будет еще меньше.

   Несмотря на внешнюю беззащитность жертвы, лич быстро подавил в себе засвербившую жалость. Как неприятное наследие современного живого мира она могла бы помешать выполнить задуманное, а поставленная цель была превыше всего. Наверняка у артефакта сейчас пересохло во рту от волнения и препаратов, это поправимо. Способность говорить и  отвечать на поставленные вопросы надо было поддерживать в первую очередь, от этого зависела степень успешности коммуникации. Как обычно без необходимости задействовать вербальные команды, Кощей одной лишь силой мысли приказал скелетам взять гроб с мужчиной, чтобы отнести его из гостиной на кухню. Одна восхитительная декорация сменилась другой. Каменный стол.

   Во всех помещениях кощеевых апартаментов были высокие панорамные окна, отчего создавалось ощущение обитания где-то на краю скалы, с которой видно половину города со всеми его мерцающими подобно звездам ночными огнями. Звезды тоже было видно. Последние, утренние и постепенно теряющие силу под натиском малиново-сизой полосы рассветного горизонта. Летом красну солнышку не спится и, если бы Бессмертный жил где-нибудь за городом, за окном послышались бы первые трели мелких певчих птиц. 

   Аккуратно поставив на пол импровизированный гроб, костяные слуги вытащили рыжего мужчину за руки-ноги, после чего так же осторожно уложили на черный глянцевый стол из натурального камня. Дизайн помещения как всегда мрачный и минималистичный ожидал разделки, и сегодня это был не молодой цыпленок, не барашек, не рыба. «Не мышонок, не лягушка, а неведома зверушка». Пользуясь тем, что хозяин отвлекся на созерцание момента медленного перехода ночи в утро, один из скелетов улегся в опустевшую коробку, накрыл себя крышкой как одеялом и упокоился с миром. Другие два слуги вняли еще одной беззвучной просьбе «Раздеть и обмыть». Бессмертный опустился на один из кожано-металлических стульев, почти безразлично наблюдая за тем, как с Зеркала ножницами срезали сначала пиджак, потом брюки, затем рубашку и нижнее белье в конце. Галстук артефакта лич без намека на улыбку надел на ближний к нему скелет. Получилось очень стильно, модно и молодёжно. Другой, свободный от аксессуаров слуга взял в костяную руку губку и стал медленно сглаживать с гостя все истекшие из того смыслы, чтобы хозяину было приятно работать.

   - Хочешь я покажу тебе как занимается рассвет? – Пока скелет сдергивал с Зеркала последний носок, лич зашел за тот край стола, где у артефакта была голова и помог приподнять ему верхнюю часть туловища. – Город спит и только отдельные единицы машин куда-то стремятся. Люди этого мира так спешат жить и неудивительно, мрут они как мухи, не успев решить экзистенциальные вопросы счастья и смысла бытия. Но нам-то с тобой торопиться некуда - мы бессмертные. Это и награда, и проклятье.

   Уложив мужчину обратно на стол, Кощей педантично поправил его руки и ноги, чтобы получить эстетически идеальную модель человека. Придирчивый взгляд сверху-вниз пробежался по коже и волосам, Зеркало был удивительно «ржавым».

   - Рыжий, рыжий, конопатый – убил дедушку лопатой.

   Веснушки рассыпались по белому полотну так, будто художник по имени Солнце брызнул кистью в тех местах, до которых успел дотянуться за последний год. Растительность на теле была одинаково рыжая. Разве что на голове у самых висков чуть светлее. 

   Артефакт все еще не иллюзионировал и не говорил. Рука Бессмертного потянулась к стеклянному стакану и выудила из того коктейльную соломинку. Если опустить в воду и в нужный момент заткнуть пальцем отверстие, какое-то количество жидкости останется внутри трубки. Действуя соломинкой как пипеткой, Кощей отпускал по капле на границе сомкнутых губ в ожидании первого слова.

   - Ну давай, скажи… Мама. Папа... Метилпропенилендигидроксициннаменилакрилическая кислота.

Рука отложила в сторону соломинку, а губы скривились, изображая легкую степень недовольства. При всем своем стремлении шагать в ногу со временем Бессмертный не выносил современной брани, которую считал абсолютно безвкусной, нисколько не мелодичной и зачастую окрашенной очень скудными смыслами. Все вращалось в основном вокруг детородных органов или естественных отверстий и речь отнюдь не об ухе. Лич наконец добился чего хотел – артефакт перестал изображать из себя умирающего лебедя и подал голос, чем лишь подтвердил те слухи, которыми обрастала личность конкретного доктора-психиатра. Зеркало Бессмертный знал и лично, и заочно. Многие из людей темного владыки проходили свой первый курс лечения именно у этого «знатока человеческой души» и плевались через слово, суля доктору выпущенных кишок и выколотых глаз.

- Существо, приятное во всех отношениях... – В голосе все еще сквозила прохладная ирония. - Ты такой замечательный, так зачем же выдавать такие грязные слова. Тебя им жена научила или в центре на курсах повышения квалификации понабрался? Хорошее зеркало должно отражать действительность, не забывай. А ты мне какие-то старые впечатления из подворотен несешь.

Улучив момент между набирающими оборот препирательствами, Кощей подозвал свободного мертвеца, в руках которого уже был полупрозрачный кейс с позвякивающим содержимым. В трех золотистых шарообразных лампах отразились действия Бессмертного. Он постелил на краю стола салфетку, поставил на нее несколько флаконов и сияющие медицинской чистотой инструменты в футляре, какие держат в своих кабинетах стоматологи или хирурги. Еще один скелет добавил к натюрморту ватные тампоны, одноразовые шприцы, салфетки и распылитель. Три светильника как три перевернутые рюмки наполнились светом, засияли и вобрали в себя все убранство помещения вместе с ее участниками. Отражение рыжего мужчины исказилось и вытянулось, Кощей расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и заскользил по глянцевой поверхности как гротескный знак вопроса.

- Что Центр адаптации открыт я помню. Только едва ли можно считать серьезным заведение, в котором держат таких лекарей как вы. – Опускаясь обратно на стул, Бессмертный подался чуть вперед, чтобы приблизить свое лицо к лицу артефакта. – Тебе нравится ощущать власть над другими сказками? - Лич сделал паузу и понизил тон до интимно-доверительного. - Нравится, не отрицай. Нам, сюжетным сволочам, только одно и надо: мучить остальных, чтобы почувствовать себя более живыми через чужие сильные эмоции. Именно это нас и объединяет.

Речь артефакта Кощей принял с привычным скепсисом. Неплохо бы отрезать этому парню язык, если бы только этот язык не был нужен для определенных целей. Можно было бы сделать из этой замечательной части тела нарезку и угостить ею всех пострадавших от психотерапии с Зеркалом. Язык-то все равно восстановится как хвост ящерицы, так уж заведено у неубиваемых сказок.

Бессмертный не спеша расстегнул полудрагоценные пуговицы на манжетах, подвернул черную ткань до самых локтей. Следом расстегнул первую пуговицу на рубашке, получая большую свободу от праздничных формальностей. С видом операционного ассистента костяной слуга подал господину капиллярную ручку с тонким иглоподобным стержнем. Рука с черным агатом приняла подношение, помедлила и наконец коснулась бледной веснушчатой кожи.

- Самое главное, чтобы тебе было удобно… - Капиллярный стержень вывел узкую дугообразную линию белого цвета. – Как я люблю оскорбления в свой адрес – прямой признак того, что оппонент теряет терпение. Я думал, ты выдержанная стекляшка, а смотри что началось. Хочешь поговорить о моих интеллектуальных способностях? Уверен, что тебе интересно или может подискутируем о чем-то более важном для тебя? – Задержав на пару секунд дыхание, чтобы быть более точным, Кощей провел еще одну изогнутую линию от левого соска до выступающих ребер. – Ты очень ошибаешься, утверждая, что оболочка не главное. Мы же помним избитую фразу о степени ценности души при первой встрече. Первое впечатление создает внешний вид, именно та самая пресловутая обертка, о которой ты так пренебрежительно отзываешься. Именно благодаря обертке твоя первая и самая любимая хозяйка добилась своего положения в обществе. Правда, потом все пошло наперекосяк, потому что в сценарий было заложено ее естественное старение…

«Вот такой я рукодельник», - размышлял лич, выстраивая сетку для будущего орнамента на теле живой и такой беззащитной сказки. Ему не жалко было времени на такого рода «дурь». У каждого свое хобби, а у маньяков-эстетов оно именно такое. Бессмертный готовил почву для долгого взаимодействия, и было важно сделать так, чтобы каждое его действие, каждое слово запомнилось если не через позитивную акцентуацию, то через негативную точно.

- Ты все время лжешь мне, но это полбеды... Вы все время лжете самим себе. – Бессмертный слабо улыбнулся, стирая пальцем неудавшуюся линию. Он был твердо уверен, что поверхность артефакта имеет изъян – она искажает. Пусть немного, на несколько миллиметров, но это влияет на всю картину в целом. – Шалости и игры это не лейб-мотив для работы с чужим, порой очень уязвимым внутренним миром. Что-то мне подсказывает, что найдется немало пациентов даже вне темного коллектива, которые хотели бы увидеть тебя сейчас в этом беспомощном и униженном состоянии.

Вопреки своей философии, Зеркало больше походил на злого ребенка, который не видит ничего постыдного в том, чтобы бросить сломанную куклу, как только наиграется и выжмет из нее весь имеющийся ресурс. Что-то подсказывало, что этот артефакт немного вампирит эмоции и неважно положительные ли, отрицательные ли. Важен сам факт перехода энергетических вибраций от существа к существу. Кощей не осуждал, только дальновидно обесценивал и целенаправленно уязвлял, чтобы гость стал более гибким и послушным.

- Нет, не хочу. Сильные эмоции я получу от других источников, а ты закатай раскатанные губы и сверни фантазии о своем свободном теле. На данный момент это не актуально.

Завершив свой набросок, лич выпрямился и повел плечами, чтобы немного размяться. Графический инструмент в его руке уступил место сияющему холодной сталью скальпелю. От солнечного сплетения Зеркала тянулись еще более бледные чем кожа лучи, плавно переходящие в многогранные кристаллы. Как художник, довольный своим пусть не окончательным, но все же творением, Кощей расслабленно выдохнул. Следовало позволить своим рукам, шее и спине немного расслабиться.

- О чем в такие моменты думает мужчина? О той, кто остался его ждать вопреки всем трудностям? Расскажи мне, как ты добился любви Белоснежки, будучи таким прозаичным, таким невзрачным и недобрым?

- Ты прав, позволять себе напряженные беседы лучше с теми, с кем не состоишь ни в партнерских, ни в подчиненных отношениях. Мы странно встретились и странно разбежимся. Я бы хотел сказать что-то вроде «ничего личного», но личное здесь тоже присутствует. Ты мне не нравишься, и я хочу, чтобы ты это не только знал, но и чувствовал на физическом уровне.

Прежде чем приступить к выполнению задуманного, Бессмертный погладил Зеркало по щеке гладкой и прохладной боковиной скальпеля. Артефакт держался дерзко, как подобало скорее не зрелому мужчине, а эмоциональному мальчишке. Стало интересно, каким бы сложилось общение, представь Зеркало свою женскую форму.

- Где ты ее спрятал, м? Строишь из себя джентльмена, чтобы не подвергнуть опасности свою самую нежную половину?

И наверняка механизмы самосохранения психики сделают так, что феминная часть о произошедшем помнить не будет, потому что рыжий надежно спрятал ее в уголках своего подсознания. Оттягивать момент смысла не было, кажется собеседник уже настроился на новый уровень и лич занес скальпель над телом, чтобы сделать первый аккуратный надрез. Лезвие скользило как по маслу, задевая только кожу без мышечного слоя. Красная роса просочилась по белой тропинке и не успела разлиться в лужи, содержимое распылителя свернуло кровь до среднего загустения, от чего красный превратился в бордовый. Кощей помедлил, рассматривая полученный элемент и, убедившись, что эффект от соединения вещества с кровью его устраивает, решил перейти к тестированию мелких фигур.

- Любовь это не сказки, а сочетание биохимических процессов. Я не возвожу ее в Абсолют, но признаю ее как явление. Слово «любовь» звучит красивее, чем «секс». Ты можешь со мной не согласиться, ты не славянин, тебе не близок корень «любо». – Над головой Зеркала показался оскалившийся в смертной улыбке череп. Костяной слуга смочил вату нашатырем и подал господину. Кощей поднес вату к носу собеседника, водя ее вправо-влево. – Не уплывай... не прощу себе, если такой увлекательный разговор закончится так рано.

Конец скальпеля очертил небольшой сквозной элемент в рисунке, на этом участке кожа не предполагалась вообще. Не желая убить своего гостя посредством болевого шока, лич рассчитал свою работу таким образом, чтобы отсутствующих участков кожи было как можно меньше.

По приподнятой брови было видно противоречие, пойманное Кощеем, и как опытному любовнику в ответ на одну из реплик ему определенно было что добавить. 

- Ну ты же не единственный на всем свете такой хороший мастер ебли. – Переведя взгляд с получающегося узора на теле, Бессмертный посмотрел Зеркалу в глаза. – И потом, не всем женщинам есть с чем сравнить. Может в сравнении с тобой другой молодец будет ебать ее лучше. Бьюсь об заклад, всех в городе она еще не перепробовала. Но ей есть к чему стремиться, правда? - Кощей подумал и добавил без налета иронии в голосе. - Ты бы хотел посмотреть, как это будет у нее с другим? Ну, чисто из исследовательских соображений?

Разговор перешел все грани приличий и теперь плыл по откровенно оскорбительному руслу. В то же время, в тоне звучала абсолютная серьезность, с какой два зрелых мужчины рассуждают на кухне о жизни. Подмигнув собеседнику и сохраняя все тот же низкий уровень своих эмоций, лич передвинул стул и некоторое время постоял, просто глядя на артефакт сверху-вниз.

- Подумать только, он ее ебет. Вот этим…

По губам Кощея скользнула более выразительная улыбка, в то время как глаза остановились на столь же рыжей, как и макушка, промежности.

- Да, я чувствую, как стало легче дышать. Определенно надо делать перерывы в работе.

Очередная фраза в формате Нострадамуса с попыткой попасть точно в яблочко пролетела мимо ушей Кощея, который не собирался участвовать в сеансе собственной психологической коррекции. Как личность он был цельным и давно сформировавшимся, знал о себе все, что необходимо для успешной жизни и не горел желанием, чтобы в нем кто-то ковырялся.

- Это не я теряю облик, так сдает твоя психика, начиная выдавать иллюзии, путать и переплетать их в хороводе веселых кровавых мальчиков. Сам слаб, а других лечить пытаешься. Впрочем, отдаю должное, некоторые моменты ты действительно способен корректировать, потому ты здесь.

Устроившись справа от тела, лич придвинул инструменты и развернул скальпель его острой стороной с целью продолжить. У ребра под сердцем артефакта случился живописный подтек и его Бессмертный убирать не стал. Пусть работа будет живой, именно это отличает настоящее творчество от мертвого ремесла.

С бледных губ опять соскочил какой-то бред, Кощей даже не попытался вникнуть, однако общая канва его разозлила. Сравнить владыку с женщиной означало оскорбить его, но лич держал удар, не выражая своих истинных эмоций. Отреагировал – показал слабость, проиграл. Этого принципа Бессмертный придерживался во всех сферах жизни.

- Как ты считаешь, может мне поковыряться у тебя в глазах, чтобы они лучше видели, кто перед тобой? – Лич наклонился к лицу собеседника и поднес конец скальпеля к внешнему краю глаза, где соединялись невзрачной рыжей стрелой ресницы верхнего и нижнего века. – Впрочем… это так трогательно, что даже в столь тяжелый в своей жизни момент тебе хочется видеть рядом с собой кого-то дорогого и милого сердцу. А маму ты свою во мне не видишь? Но лучше папу, как мы помним, я мужчина и собираюсь им остаться. Смена гендеров это твоя прерогатива.

Две красные линии образовали грань кристалла и снова покрылись загущающей жидкостью. Еще немного, из-под рук выйдет прекрасное полотно, рассказывающее историю о боли и красоте, сплетенных воедино. Как сама жизнь, в которой добро не существует без зла и уже не выглядит таким прекрасным без мрачного недружественного фона. Светлое оттеняется только темным и должно быть благодарно за комплементарный подход.

- Вот ты говоришь – хотя, по сути, уже бредишь – что социальность и желания свойственны именно женщинам. Не знаю, в каком из миров тебе открылась такая истина, но могу тебе напомнить еще и о том, что все завоеватели были достаточно социальны и всеми ими двигали сильнейшие желания. Желание денег, желание власти, желание уважения, восхищения и признания. – Кусок ваты впитал в себя кровь и кровь напомнила о временах былых сражений, навсегда запечатлённых в лабиринтах памяти Кощея. – Если мужчина одинок, он ничтожество. Если у мужчины нет желаний – он мертв. То же самое, кстати, касается любого человека.

Растущее раздражение сдерживал лишь тот факт, что Зеркало в его человеческой ипостаси был почти растерзан. Еще было куда стремиться по принципу «нет предела совершенству», но тщедушное тело оказалось не создано для испытаний. Кощею хотелось надавить, сделать больнее, в то же самое время он понимал, что этого не требуется.

- Не время расслабляться, я хочу тебя закончить. У меня нет печалей, у меня лишь цели и об одной из них, наверное, уже пора рассказать. Наверное ты уже понял, что я упомянул твою жену не только для того, чтобы обсудить девочек за чашкой твоей свежей крови. – Очередное движение медицинской сталью по живому родило еще одну грань кристалла. Ватной палочкой лич убрал с кожи лишнее, делая линии более выразительными. – Если все еще хочешь ее трахать и при этом не исполосованную, целую и счастливую, ты будешь делать как я скажу. Ты конечно можешь вообразить, что именно ты тот свободный мужчина. Свободный от чувств, обязательств, положившийся на волю случая и весь подобный бред. Но, не зря в народе говорят «Собака брешет – ветер носит». В этом мире каждому из нас есть что терять. Есть что терять и тебе. Ты так хорошо устроился, получил профессию, которая гладит все твои кинки, получил женщину, предназначавшуюся человеку голубых кровей. Настоящему принцу. Как иронично, - Бессмертный приподнялся, еще разок осматривая кровавую композицию, - артефакт, вещь, ничтожество увел женщину у настоящего принца, у будущего короля. Стоит вырвать из тебя кусок плоти и ты почувствуешь потерю. Так что в любой момент, Зеркало, в любой… я могу сделать так, что ты потеряешь, то что нахапал своими одинокими и независимыми ручонками.

Три скелета как три сестрицы под окном выглянули из-за темной фигуры Кощея своим белым костяным конструктом. Первый сложил руки в умилении и поднес их к несуществующей щеке, второй прислонил веер костлявой ладони к пустой грудной клетке в том месте, где раньше было сердце. Нетрудно догадаться, что слуга покорен способностями мастера. Третий скелет изобразил жест хватания за волосы, которых на гладком черепе конечно же не было, однако, тут же собрался и сменил тихий ужас на восхищение. Намекать хозяину на чудовищность его действий не смел никто.

Лич не менялся в лице, внимательно слушая тихо выдыхаемые сквозь пересохшие губы слова. Порезанный на художественные ремни Зеркало продолжал бороться, используя единственный доступный для него инструмент – голос, облачающий в слова деятельность собственного причудливого мозга.

- Ты плохо объясняешь. Потому что в твоих словах нет почвы, нет логики. Разве те, кто нас ненавидит хотят, чтобы у нас была власть деньги и влияние? Едва ли. Они желают этого сами и, не добившись, завидуют в изнеможении. А с горы не съезжают взявшись за руки, это противоречит технике безопасности. Если что-то пойдет не так у одного, он потянет за собой и другого.

Метафоры, рождаемые артефактом в его бредовом, щедро украшенном тихими аффектами состоянии, не отзывались ничем кроме противоречий. Словоблудие, отвлеченная философия и не более. Как существо до окаменения приземленное Кощей предпочитал картины с более четким сюжетом и более осязаемой сутью. Вот Зеркало: еще вчера жил где-то там, в Центре адаптации своей обыденной жизнью, а уже сегодня его можно трогать и менять характер прикосновений согласно собственным желаниям.

Скелеты развернули стул так, чтобы господину было удобно завершить свое творение. Время застыло, солнце будто ждало того самого момента, когда «уже можно». И снова нашатырь, пара шлепков по веснушчатому лицу. Зеркало уплывал в страну то ли своих, то ли чужих фантазий. Выбирая новый инструмент среди набора идеальной медицинской стали, Бессмертный задавался вопросом, есть ли у этого рыжего парня хоть что-то действительно свое. Свои собственные мысли, образы, пристрастия или подобно злобному допельгангеру он воровал,  копировал чужие жизни, судьбы и даже души, чтобы сплести из них тупилак, на который можно будет фанатично молиться.

- Вовсе не обязательно подкреплять мои идеи своей истерической готовностью. Может мы еще сумеем договориться, как считаешь?

Судя по всем репликам, которые касались жены, у артефакта с этой девушкой были особо возвышенные отношения. Бессмертный ловил себя на мысли, что ему интересно узнать больше. Может потом… Что может быть интереснее, чем совать нос в чужую жизнь, любовь и мотивы в перерывах от борьбы за власть с озверевшими конкурентами.

- У меня есть человек, образ мысли которого меня не устраивает. Мне нужно, чтобы ты, пользуясь своей способностью показывать ситуации под разным углом при разном освещении, сделал так, что человек этот примет мои мысли как единственный и верный вариант. Я хочу подчинить себе чужие мысли и чувства до той степени, насколько это возможно за максимально короткий промежуток времени и хочу, чтобы ты, как психолог, мне в этом помог. На все про все два месяца. – Кощей сделал выразительную паузу, пытаясь понять, дошло ли сказанное до собеседника. - В Центре адаптации у тебя официальный отпуск, о законности не беспокойся. А пока погостишь у меня. Если будешь себя хорошо вести и появится прогресс, не обижу и возможно даже возмещу твои материальные и моральные издержки.

В какой-то момент в голову Бессмертного закралась мысль «не все так просто». Зеркало и страдал, и не страдал – все это скомкано и бессистемно, одновременно. Его взгляд и искривленные в улыбке губы выглядели противоестественно. Что происходило в этой голове предугадать оказалось сложнее, чем думалось изначально.

- За это время ты не должен покидать стен Иглы и общаться с кем-либо из посторонних. Никто не должен знать о том, что я тебе сегодня сказал. В противном случае матка твоей любимой жены это меньшее, что окажется у меня в тарелке на ужин в качестве деликатеса.

- В перчатках, знаешь ли, не те ощущения. А ты что, от сепсиса умереть боишься? – Кощей наклонил голову, голос его снова стал вкрадчиво-утешающим. – Не забываем о бессмертии. Возродишься совершенно новеньким, без единого намека на шрамы где-нибудь под боком у Белоснежки. Ты ведь не единственный в своем роде такой ценный специалист. Незаменимых людей не бывает, а я найду более сговорчивого и здоровенького.

Пока Зеркало выдавливал из себя последние остроты, лич подвигал в воздухе пальцами как пианист, затем протер руки и сменил инструмент. Скелет угодливо принес вазу с фруктами, поклонился и замер в ожидании, пока господин выберет что-то подходящее. Бессмертный огладил взглядом фрукты, выбрал из всех самое красивое красное яблоко и закинул ногу на ногу.

- Я бы тебя еще и запек как свинью с этим вот яблоком во рту. Только ты, стекла кусок, переродишься, а нам это не то чтобы выгодно. Так что праздник у нас будет неполным.

Скальпель меньшего размера прошелся по кожуре, срезая тонкую аккуратную спираль и оголяя сияющую призывной белизной область. Это был тот случай, когда внешность абсолютно совпадала с содержанием. Яблоком можно было просто любоваться в интерьере и в то же время, на вкус оно было не менее великолепным. Кощей отсек небольшой кусок и положил себе в рот, носок ботинка тем временем игриво вычерчивал круг в воздухе.

- Удивительно, как ты каждый раз пытаешься так или иначе коснуться моей личности. Тебе не надоело? Я тебя не для себя брал. – Губы лича скривились в усмешке. – Нуну, непростительный максимализм. Ивану бы я такое еще простил. Как непрофессионально… Знаешь, я предпочитаю более четкие ответы без лишних кривляний. Ума не приложу, как тебя вообще на работе клиенты понимают. Хотя, возможно, им даже нравятся твои лирическо-аллегорические отступления, в которых можно потонуть, так и не поняв что происходит. 

Отсекая кусок побольше, Бессмертный воткнул его в рот еле живого артефакта, как мальчик, который оторвал мухе крылья и теперь с садистическим интересом наблюдает за ее унизительными мучениями перед голодной смертью.

- Полагаю, твой ответ означает «да» и на этом наш диалог можно свернуть? Просто предупреждаю, чем больше ты тянешь, тем больше крови натекает. Будешь выпендриваться - улетишь на радугу к розовым единорогам.