"Чашку какао". Тогда какого чёрта ты пришла за ней сюда? Иди за своим какао в Старбакс.
Это первое, что подумал Кай, услышав слова новой пришедшей девушки. Второе, что подумал Кай, логично предположив, что пришедшая девушка лишь потому с порога заявила о своей потребности в какао и призвала кого-нибудь её удовлетворить, что была моделью, которую здесь ждут:
Очередная глупая курица, которая считает себя принцессой. Она выше других и вокруг неё все должны вертеться. Раз я принцесса - кто-нибудь, принесите мне!
И Кай ожидал, что слуги найдутся. Сейчас кто-нибудь в самом деле побежит, сделает, прибежит обратно... Каю хотелось поймать этого подсоса, забрать у него чашку, сказать что-нибудь вроде: "С ума сошёл? Поить модель калориями! Хочешь ей фигуру испортить?". А потом... Выпить это какао самому? Нет, Кай уверен, что это всё равно будет не какао, а дрянь. Которую было бы и выпить противно. Вылить это какао в мусорку. Либо подстроить как-нибудь так, чтобы это какао на кого-нибудь пролилось. Испачкать кому-нибудь одёжку, которой здесь всё измеряется - вот умора!
Но пока Кай задумался о своих злорадных планах, не заметил, что какао уже принесено и даже с печеньем. Кай был внутренне поглощён раздражением, всё горячее распаляющимся. И мысленно слил на девушку - на которую пока едва взглянул - всё, что он думал о моделях, о модельном бизнесе и обо всём этом глупо устроенном мире:
Вот она ведь думает, что она работает. Что у неё работа. Что работа эта её важная и полезная. И что она работяга. Это ж как сложно позировать, пока тебя фотографируют! Так тяжко наряжаться во все эти платья! Это тебе не мешки таскать. Но кто-то ведь должен это делать! Люди не смогут жить без её красоты! Красота нужна человеку как вода и еда. Её, именно её красота!
И нужен весь этот модельный бизнес только за тем, чтобы в мире массового производства продавать массам мусор. "Ширпотреб". Товары широкого потребления. Футболки, сшитые рабами-индийцами в подвалах за доллар в день. Эту моду нужно возвеличить, украсить, объяснить толпе, что так нужно одеваться, что одеваться так нормально, и что это модно, стильно, красиво...
А вот в мои-то времена!... - имелись в виду те времена, когда за вещами чаще был портной, а не бренд. Шились они на заказ, под размер. И была в них так называемая "душа". Но Кай услышал в самом себе деда. Деда-пердеда.
Однако мысленный поток на том не кончился, лишь сменил направление.
Неискушённые люди на слове "модель" представляют себе... Представление. Не ту девушку, какой она выглядит в реальной жизни, живая и настоящая - кто же видит моделей такими? Моделей видят на картинке. Изображёнными. Человек видит то, что на плоскости бумаги или экрана; на плоскости бумаги или экрана то, что допущено к публикации после редактирования цветом и кистью-мазком; в ретушь идут те снимки, где наиболее удачная поза, свет и ракурс.
В основном люди не представляют себе, что эта картинка... Что человек в реальности - не картинка. Разумеется, Кай видел моделей вживую. Разумеется, вживую они выглядели не так, как представляются. Иногда Кай даже удивлялся: как из одной девушки фотография может сделать совсем другую. Белолицу, черноброву - с глазами большими и младше своего возраста на десяток-другой лет. И Кай видел таких моделей... О которых при взгляде вживую не сразу верил, что они "модели" - вживую страшные, старые и неухоженные.
Но не на картинке.
В этом и есть их сущность. Быть картинкой. Быть плоскостью. Быть отретушированной и отфильтрованной. Быть наряженной и накрашенной. Быть в выбранных ракурсах, в строго определенных точках зрения, и не быть вне них. Не допускать смотреть на себя не с той стороны. Не в тех тенях и не в тех лучах.
На картинке - обман, к тому же плоский и дешёвый, ведутся на него одни недоразвитые. В реальности - те же тлен и смертность, полные изъянов.
Из мира идей Кай вернулся в реальность. В реальности девушка, вдруг оказавшаяся триггером раздражения и разоблачительных мыслей, сидела за столиком со своими какао и печеньем.
Печенье!... Кто догадался принести ей ещё и печенье?! - лицо Кая, устремлённое на девушку за столиком, приняло такое сокрушительное выражение, словно он наблюдает фатальнейшую ошибку этого дня. В самом деле здесь есть кто-то совершенно сумасшедший: почему сразу не принёс кусок торта? Какао с печеньем! Чтобы на неё ни одно платье не налезло!
У неё такой низкий рост. Коротышка-гном. Пусть съест ещё немного, и станет такой же низенько-крупненькой, упитанной и уродливой, как какой-нибудь подземный король из какой-нибудь глупой сказки!
Во что она была одета? В то, что являлось для Кая очередным разочарованием. То, что он презирал и ненавидел.
Футболка. С надписью.
О Боже! - Кай с тяжёлым вздохом коснулся ладонью лба. Словно чтобы этого не видеть. Встретились однажды два человека в одинаковых белых футболках, только у одного была надпись Louis Vuitton, а у другого надпись Balenciaga, и стали спорить, у кого богаче лук. Не понимая, что оба - рабы, хомячки и дешёвки, поведшиеся на на ложное чувство премиальности и работающие рекламными щитами.
Надписью было: "Girly Girl". Немногим лучше, чем напяль ты на себя Баленсиагу. Этим ты хотя бы сказала: "Я дура, но дура богатая". А тут не богатая, тут просто... Если это в этих словах ты хотела выразить богатство своего внутреннего мира, то увы, выглядит не богато: скудно и посредственно.
Футболка. Купила она её хоть за пять долларов, хоть за пятьсот - всё ещё это футболка, изделие примитивное, созданное для масс, отрыжка этого времени.
Кай сравнил с собой и подумал о времени своём. Разумеется, на нём была рубашка; другого Кай не признавал.
Когда-то люди любили одеться как капуста: на тело сорочку, на сорочку рубашку, на рубашку жилет, на жилет пиджак, а потом ещё и затянуть платок на шею, словно чтобы удушиться... Такова в самом деле была мода прошлых веков. Быть только в рубашке значило быть недостаточно одетым. Но потом люди выдумали ходить почти голыми: в одной строчке. Так появились футболки.
Кай вспомнил, каким дождливым было это лето. И вдруг представил, как эта девушка с футболке пришла бы промокшая с головы до ног... Футболка бы прилипла к телу. Очертила бы талию, грудь... А белая футболка - ещё и стала бы полупрозрачной...
Ещё и в мини-юбке! Хотел бы Кай это развидеть. Но если глаза можно закрыть, то воображение просто так выключить нельзя.
Юбка зелёного цвета. Продолжил воображать Кай, но в другую сторону. Зелёный как жабы? Мерзкие, скользкие, среди грязного болота, в тине и водорослях. Кай отметил, что волосы девушки были перевязаны лентой того же цвета. В самом деле: болотная ведьма, из болота вылезла, а тину свою из волос вычесать забыла!
Однако, представив девушку так, Кай сам понял, что есть в таком образе что-то... сказочное. Русалки ведь носят тину в волосах. Эта же девушка русалке совсем не подобна. И ленточки её смешны.
Нет, не зелёный как тина. Зелёный как бутылки! Бутылки с пивом. С которыми сосутся тупые подростки и возрастные красномордые алкоголики. Зелёный, как осколки на заблёванном асфальте возле мусорок. Пьяный, алкогольный, тошнотворный, отвратительный цвет!
Коротышка гном. Наестся сладким и не поместится в платье. Одета как дешёвка. Считает себя принцессой, но похожа на легкомысленную девицу.
Таков был вердикт Кая. Мысленный вердикт, который он вынес, изучив девушку лишь за короткое время и находясь поодаль, и не огласил вслух.
Говорят, парни должны подходить к девушкам первые. Первые с ними говорить. Это не тот случай. Кай не подходил и не горел желанием. Сказать ему было нечего. В самом деле: подойти только для того, чтобы наговорить гадостей? Ничего другого на языке у Кая не вертелось. Кай многое презирал и ненавидел, но он не дурак: он в обществе, и когда он прямо и вслух говорит, что думает, это портит отношения. А всё-таки Кай не был дикой птицей, которая живёт в одиночестве, которой и общения не надо. Кай был всего лишь человек - существо социальное.
Никто ведь не умел читать мысли. А мыслями, затаёнными внутри, отношения не испортишь. Лишь словами, высказанными вслух.
Однако, пусть не умея читать мысли, взглянув на Кая, можно заметить: всё то время, пока девушка пьёт своё какао и ест свои печенья, Кай смотрит. В её сторону. Глаз не сводит. Не отвернётся ни на что другое. Глаза закроет, но открыв - смотрит всё в ту же сторону. Вот сейчас - конкретно сейчас глаза Кая поднялись от её длинных серебристых каблуков на её голые коленки... И ничего другого во всём мире Кай не мог сейчас видеть, кроме этих коленок.
И эти хмурые брови, выписанное на лице недовольство, тяжкий вздох, характерный жест "рука лицо" - словно бы адресованы ей.
Она сидела, пила, ела.
Он стоял поодаль, молчал, смотрел.
Отредактировано Kay (12.07.2025 16:37:39)
