— Никому не расходиться, покупаем мерч, хуерч, тратим деньги…

Седьмой не открывал рот весь концерт, но его голос все равно чуть хрипит; он обеспокоенно оборачивается на Волка, который, кажется, после очередного гроула — как они вообще докатились до гроула в песнях? Вопросы тоже к Волку — готов выкашлять на сцену собственные внутренности. Тот не подает признаков дееспособности (возможно, виной тому все-таки не совсем гроул), поэтому Козел оперативным движением забирает у него микрофон и продолжает:

— Автографов сегодня не будет, но, как обычно… — комбик противно звенит, звукарь мудак; Седьмой кладет ладонь на гриф и глушит все струны разом, — …можем расписаться на сиськах в качестве исключения!

Козел, в отличие от Волка, старается различать мужские и женские, но из солидарности с мохнатым упоминать это не станет — в конце концов, весь этот пост скриптум должен был говорить не он.

Крики, свист, летящий в барабанщицу ботинок (что?), ослепительная улыбка Седьмого и кинутый в сторону зала козел — тот, который из пальцев, понятное дело.
Настоящего кинуть присутствующим было не по силам.

— Ну и хуйня, если честно, — бросает Седьмой то ли себе, то ли группе, нагибаясь и скидывая в сумку очередную педаль, — вспотел, как хуй знает кто.

В баре и вправду было душно. Вместе со сказанным предложением Козел вдруг вспоминает про футболку, висящую на шее, и вытирает пот с плеч; футболка следом летит в зал, кто-то ее ловит, кто-то ликует — но далеко не так рьяно, как хотелось бы.
Публики было, будем честны, маловато. Будто ничего толком и не поменялось с десятых. Иногда Козлу казалось, что они погрязли в бесконечном цикле стагнации.
Прям как весь Фейбл-таун, huh?

Гитара оказывается (не)аккуратно закинута в чехол, после — закинута на плечо. Рядом примостился и чужой бас, в чехле чуть крупнее; группе как-то все время везло на субтильных басистов. Козел, впрочем, всегда был готов помочь.

Бар был концертный, поэтому какая-никакая подсобка, приспособленная для выступлений, в нем имелась: длинный коридор, перемежающийся со складскими проходами-помещениями и, в конце концов, ведущий то ли в курилку, то ли в гримерку. Пожалуй, тесное помещение с парой диванчиков являлось чем-то средним.

Быстро семенящие за широкой походкой Козла шаги вдруг сворачивают в сторону, куда-то в область туалета, и, подходя к двери, Седьмой вдруг обнаруживает, что остался в проходе совершенно один — Волк с Шапкой, судя по всему, остались-таки расписываться на чьей-то груди.
Или это Шапка убежала в туалет? Ай, какая разница…

Козел вытягивает зубами сигарету из пачки и толкает дверь в гримерку. Кладет гитары в угол, как ни в чем не бывало хлопает себя по карманам в поисках зажигалки, прежде чем, наконец, замечает, что он тут не один.

— О, Евс! — на обдумывание увиденного приходится потратить несколько мгновений; руки в это время завершают начатое в автоматическом режиме — зажигалка оказывается извлечена из кармана и Седьмой наконец прикуривает.

— А ты тут что делаешь? — фраза сказана с шутливым упреком.

Отредактировано Seventh (25.07.2025 03:17:43)