Под давлением тяжелого ботинка сим-карта разламывается на мелкие частицы и исчезает в ливневой решетке. До неё похожая участь ждала одноразовый телефон, а после Ване предстоит думать, как избавиться от ботинок и перчаток, если всё пойдёт не по плану и Хранители будут разыскивать уже его, и не как исчезнувшего на задании сотрудника. Но эти проблемы меркнут перед той, что грозовой тучей нависла над царевичем, стоило ему переступить порог личного номера в «Золотой Игле». Апартаменты, так заботливо предоставленные самим владельцем развлекательного центра, в любой момент могут сжаться до размеров лакированного гроба, если Кощей прознает, что Ваня вновь ослушался его и занялся тем, что было под запретом.

Шпиль «Иглы» грозно возвышается над центральным районом Фэйбл-тауна, отражается в сферическом дорожном зеркале на перекрёстке, и неохотно исчезает за спиной, стоит спуститься под землю. В это время поезда ездят редко, неохотно развозя сотрудников с ночной смены по домам. Ване в этот раз везёт: он подходит аккурат к прибытию и заходит в пустой вагон. Но, даже уехав далеко на север, Ваня знает, что «Игла» всё ещё наблюдает за ним, зовет обратно, пока не стало поздно. Это странное знание поселилось в нём давно, из раза в раз зов «Иглы» становится всё громче, но порой стихает, когда собственный внутренний голос кричит об опасности, что нависла над городом, но, что важнее, уже коснулась семьи царевича.

Отбросить мысли о гневе Бессмертного у Ивана получается только после механического объявления: «Конечная. Поезд дальше не идёт». Ваня поднимается с места, лишь кратко окинув взглядом пассажира, что завалился в пьяном виде четыре станции назад и сразу же уснул на сидениях напротив. Хорошо бы разбудить незнакомца и помочь ему выйти из метро, но Ваня пинает дальше от себя пустую банку «Маутин Дью» и уходит из исписанного граффити грязного вагона. На север Фэйбл-тауна добралось не так много пассажиров. Ваня лишь украдкой окидывает их взглядом, чтобы убедиться, что это именно люди, а не сказочный хвост, надежно пришитый иглой и нитками к его крестцу рукой Кощея. Никого не приметив, Ваня заправляет выбившиеся пряди волос под кепку и накидывает сверху капюшон, пряча в его тени защищенное черной маской лицо.

Промышленная зона ограждена металлическим высоким забором. Обогнув территорию, Ваня находит железную заплатку по наводке информатора, некоего Энда, с которым ему удалось списаться полторы недели назад. Иван осматривается по сторонам, прислушивается к дыханию спящего города, и сдвигает старый шифер. Он проникает на частную территорию, автоматически становясь нарушителем, примечает пару стареньких “газелей”, что оказываются пустыми при беглом наружном осмотре. Тогда двигается вглубь в поисках фабрики, что до пяти ноль-ноль будет зваться «рынком», а после исчезнет на длительный период.

Нужное здание Ваня находит быстро, а внутри оказывается… пусто? Забетонированная площадь больше похожа на подземную парковку, нежели на представление «Чёрного рынка», как о… рынке? Здесь есть только те же “газели” и больше ничего. Ваня шагает дальше, выискивая двери или лестничные пролёты, но останавливается, когда на его голову падает чужая тень. Подняв взгляд, Ваня увидел темный силуэт на мостике; силуэт так же рассматривает его с секунду, может, две, а после поднимается на перила и прыгает вниз. Второй этаж начинается метров с четырёх, но силуэт приземляется мягко, практически бесшумно, аккурат за спиной царевича. Ваня не вздрагивает, но сразу ощущает сказочное происхождение силуэта. Он лишь немного поворачивает голову, этого достаточно, чтобы через плечо увидеть кислотную наклейку «THE END» на респираторе — информатор.

— Принёс?

Ваня хлопает по рюкзаку, что висит на одном плече, и кивает.

— За мной.

Вход на чёрный рынок оказывается скрыт магией под лестничным пролётом, что ведёт на минус первый этаж. Долгий путь по коридору заканчивается второй идентичной дверью, но за ней оказывается такой же темный туннель без намёка на выход — видно, что без проводника сложно обнаружить вход на рынок даже опытному Хранителю, от того торговцы спокойно ведут свою грязную деятельность уже многие годы, если не десятилетия.

Следующая дверь оказывается последней. Но отчего-то Ваня, проделавший долгий путь, останавливается за спиной Энда.

— Передумал?

— Мне нужна только информация. Можешь передать её здесь.

— У тебя жёсткий акцент. Русский?

Царевич не отвечает, никак не подтверждая и никак не опровергая догадку информатора.

— Информация не у меня, а у моего босса. Заходи. — Энд все же открывает дверь, но в этот раз пропускает Ивана вперёд. — Вдруг ещё что присмотришь.

На вошедших мало кто обращает внимание, и Иван старается не рассматривать торговцев, чтобы не вызвать интерес к себе. Антропоморфные существа никак не зазывают посетителей к себе, но тут и там слышится назойливый шёпот: «Свежие крылья морской бабочки. Потерянные реликвии, безобидные снаружи и убийственные внутри. Забытое оружие, способное пронзить врага». Иван скользит взглядом по прилавкам, но в самом начале стеллажей продают пустышки с громким названием, ничего не имеющего общего с убийственной силой, что им приписывают ушлые торговцы. Чаще всего предлагают порцию пыльцы, иногда лекарства из сомнительных ингредиентов. Но Энд продолжает вести Ивана куда-то вглубь, где шёпот торговцев становится всё тише, но ни на секунду не смолкает.

Дальше начинаются кабинеты, видимо, бывшие лаборатории и технические помещения фабрики. В этом месте уже чувствуется кислый запах лекарств, к которому примешивается аромат чего-то сладковатого, что ненадолго усиливается перед закрытыми дверьми без каких-либо табличек. Вместе с тем Иван чувствует на себе внимательный взгляд Энда, а потому надолго не задерживается перед дверью, от которой так и тянет сыростью и холодом.

В конце помещения вновь расширяются и более не дробятся на кабинеты. Чёрные толстовки и дождевые плащи здесь сменяются на бархатные мантии; шарфы и балаклавы так же были мало у кого, гости здесь скрывают лица за масками, похожими на карнавальные. Иван на секунду прищуривается, вспоминая торжество в честь фальшивого Дня рождения Кощея, гости которого тоже прятали свои лица под подобными аксессуарами. Из-за этого воспоминания Ваня примечает и ведьминские зелья, варящиеся в котлах. Это уже больше похоже на то средство, за которое пытались выдать предыдущие торговцы. Но вряд ли на этом рынке или где-либо еще Иван сможет найти зелье, что так и не вывелось из его крови после роковой чаши, испитой на празднике.

— Мы пришли.

Иван переводит взгляд с зелий сначала на информатора, а после обращает внимание на его босса. Свинья. Антропоморфное животное, разукрашенное татуировками по всему телу в два центнера, восседает на изношенном диване в окружении стройных антилоп в неприглядных нарядах. Свин затягивается едким дымом табака из трубки и выдыхает смердящее кольцо в лицо своей подруги. По свиному рылу сложно догадаться, смотрит ли торговец на Ивана, либо же на грудь парнокопытной девушки или вовсе спит. Но грузное тело приходит в движение, и вскоре из-под него же достаётся худая папка, смятая от столь тяжелого места хранения.

— Здесь — ценная информация, — тянет свин, тряся папкой перед лицом Ивана. — Сначала отдай то, с чем сам пришёл.

Иван кладет руку на рюкзак, но не торопится тянуть за язычок молнии. Внутри находится одна вещь дорогая душе и памяти, вещь, что принадлежит ему, княжичу.

— Мне нужно ознакомиться с частью информации, чтобы убедиться в её подлинности.

Папка останавливается, словно поток воздуха от неё перестал охлаждать в знойную жару.

— Так не пойдёт. Сначала деньги — потом товар, — свин вновь закуривает, но в этот раз Иван понимает, что босс информатора смотрит прямо на него.

— Так уж получилось, что у меня не деньги, а вещь. Тоже ценная, — настаивает на своём Иван и в этот раз протягивает боссу руку. — Сначала докажем, что у нас обоих то, о чём мы договаривались друг с другом.

— Хм-м-м. О чём же ты просил, напомни?

— Ваш информатор писал, что вы располагаете сведениями… — Иван говорит тише: — об антагонисте.

Но шёпот все равно скользит меж рядов, торговцев и гостей, которые секунду назад изучали товары на прилавках, но сейчас все стихли. Пытливые взгляды заскользили по спине царевича, но никто не смеет вздохнуть громче положенного. Где-то в стороне послышался смешок, и по рынку распространилось напряженное перешептывание.

— Там именно она. Информация об антагонисте. Отдай шапку.

Иван убирает протянутую руку, но не торопится уступать борову. Папка слишком худа и этот свин не вызывает никакого доверия у царевича, чтобы так просто расстаться со своей короной.

Отредактировано Ivan Tsarevich (25.08.2025 20:43:52)