Рядом гудели карлики-микроцефалы — это однажды высыпалось барахло горе-хозяюшки Федоры. Маленькие картофельные головы, подслеповатые глазки, грубые шершавые лапки с плохо развитой мелкой моторикой, слабые тельца — то, что никак не могло развиться, поэтому это никогда не покинет стен ЦА. В мегаполисе они будут потеряны и обижены, а здесь их кормили, мыли и обеспечивали посильной работой. Вообще, они безобидные, а женщины даже жалели их, как больных детей или зверюшек. Они обычно послушные и безразличные, мало и непонятно говорят, так что они были хорошими помощниками в простой, но необходимой работе, которой пренебрегли бы более выёбистые сказки. Даже — что? — да, даже Перо и Чернильница Андерсена уже о себе мнили, награфоманивая друг с другом на Пулитцеровскую премию... А ведь иногда вместо тех занятий, которые сказки подбирали для себя, лучше бы они драили очки в ЦА.

Сказки-миньоны вдвоём толкали коляску с материалом, чуть влево, чуть вправо, с ними и материал повешенной головешкой чуть влево, чуть вправо, за ними маленький мужчина с рыжим крысиным рыльцем нёс все документики-бумажки и как жёлтый смайл-стикер, шлёпнутый поверх всего — от Веретена и всех-всех-всех приказик, очень весело, отойдите-не мешайте. Можно и без этого, посмотрите же на них — разве они способны на подлость? Это игрушечный набор для принцессочного чаепития — у них и кукольный домик есть.

А хрупкое белое яичко даже слишком хорошо смотрелось в их дурацком шатком ассортименте.

Между пальцев торчали корявые формулировки Книгочеев — важно! осторожно! стоп! Что может быть страшнее сказки, пытающейся выразиться канцеляритом, который с ней не состыкуется и то и дело из неё выскакивает?

Так в чём дело? Наверное, его психологически потрясла дилемма курицы и яйца.

У кого-то есть план. И конечно, мы попробуем всё.

Вкатился один миньон, подпёр собой дверь. Громыхая колёсиками, Зеркало втянули коляску внутрь. Тяжело, так что стиснулись зубки — ну да, они не держали в руках ничего тяжелее своего хуя. Внутрь — это белый запаянный сейф-спейс, солипсистская пустынь чудесных откровений и безграничное поле экспериментов. Лучше места не придумаешь — и ведь всё не жалко, можно и вдребезги, и малевать поверх, и времени у них много. Такая вот буря в стакане — и лишь бы стакан не особенно дребезжал.

— Здрасьте-здрасьте, — коляска устрясывалась, миньон тыкался с бумагой, он где-то по колено ростом, но очень старался.

— Ай, блять, да, договор... — кто-то это читал и подписывал, кто-то — это не Зеркало, они же просто инструмент. Из кармана халата они хлестнули бумажкой по воздуху и присовокупили её к вееру миньона, тот даже весь как-то приободрился, замахал.

— Всё нормально, не нервничаем? — Зеркало вниманием засветили Вудварду по зрачкам, в левый и в правый. — Нервничать не надо, а то все эти флуктуации...

Они устало вздохнули, упёрли руку в тощее бедро и огляделись, где бы протянуть ножки — но здесь не было ничего лишнего, всё очень стерильно, чистый лист.

Маленькое яичко в кресле-каталке спало медикаментозным сном — не приносящим облегчения, это оцепенение, однажды и навсегда отделившее мысль от мира.

Зеркало нервно бросили последний взгляд в спящего мальчика и вернулись к Вуди с ободряющей улыбкой.

— Ну, подождём, — сложно представить, что ты засел в лобби, а в твоей руке янтарная слеза томится на ломаных гранях рокса, что ты — и есть совершенное ожидание, о котором даже мечтают. Но можно. — Как здоровье, ни на что не жалуемся?

Отредактировано Magic Mirror (19.12.2025 23:38:15)