Деловая встреча с самого утра, на которой Лисичка-Сестричка умудряется выглядеть так, будто пришел поздним вечером на оперу с билетом в вип-ложу за очень-очень много денег. Не так вычурно, как обычно - облегающая черная плотная рубаха без рукавов, но с высоким воротником и ниткой изумрудов под цвет глаз, была самой яркой деталью, но и ту скрывала темная накидка, подозрительно напоминавшая греховную смесь кимоно и пеньюара, расшитая золотыми драконами. Азиатское настроение, не иначе.
Собеседник - деловой мужчина. Самый простой, не сказочный. За его спиной высилась парочка мордоворотов, а так же топорщился тонкий и худой, как спичка, Журавль, работающий у главного то ли секретарем, то ли личным ассистентом уровня "принеси-подай-свали-не-мешай", и именно Журавль был заказчиком для Лисички в этот раз.
Журавль на днях почти на коленях ползал, унижаясь, а Лисичка ему шипел - не помнишь, мол, разве, как оставил меня голодать? Кувшинчик не помнишь? Не хочешь, случайно, за это сначала расплатиться? И, конечно, у Журавля не хватало возможностей напомнить Лисичке, кто все начал, кто обманул с кашей на тарелке, слишком были они не на равных. Журавль поставил не на тех, вынужденный теперь просаживать свой трудоголизм в работе на другого дядю. А Лисичка этому дяде умудрился вставить палки в колеса, да такие, что телега никак не дергалась с места. Журавль возьми, да ляпни, мол, я вашего Лисицина, если хотите, в бараний рог, да вам на ковер...
Желание выслужится до добра не доводит. В бараний рог сворачиваться Лисичка отказался, даже за очень длинную череду "пожалуйста" и золотых гор, которых, как Лис знал, у Журавля никогда и не было.
Уговор в итоге был такой - Патрик Лисицин позволяет себя украсть, а дальше разбирается сам, то есть - мило улыбается и спокойно уходит из пленения по своим делам.
Похищение должно было произойти сегодня - а все равно Лисица ответственно подготовил документы. Его вежливо попросили прибыть на встречу, назначенную официально, и за то Журавль пострадал отдельно.
Потому и одежду надел, какую не жалко - знал, что будут руки крутить, а когда крутили - бросил злой взгляд на Журавля персонально. Тот, кажется, был в шаге от кинуться в молитвенном порыве с извинениями.
Ничего, каждый получит свое. Журавль - бонусы от босса, а Лисонька - деньги, информацию и безграничную благодарность Журавля, которая сделает его обязанным на долгие годы. С шансом, что в будущем ему понадобится еще помощь, и встрянет в долговую яму птичка основательно, пока его не будет проще закопать.
Но, конечно, Лисичка-Сестричка ждал, что заламывать руки ему будут помягче. Руганью и угрозами удалось убедить, чтобы руки сцепили самыми настоящими наручниками спереди, и под конвоем вели, но за части тела разные не хватали.
Как Журавль не поседел? А ему стоило бы.
А как шел к машине? Загляденье! Плечи едва-едва ссутулены, но подбородок поднят горделиво, по щеке стекает драматично капля крови из рассеченной скулы. К его бледности - как вишенка на торт.
Как в машине сидел, как дал себя сопроводить в дальние комнаты какого-то заброшенного завода - ну, чисто боевик про плохих парней. Журавль к тому моменту уже где-то потерялся.
   - Чаю налейте без сахара, - первое, что сказал Лис, устраиваясь на предложенном стуле с максимальным удобством и закидывая ногу на ногу. Открытый взгляду острый нос сапога, массивный каблук - даже в обуви мерещилась какая-то смутная демонстрация силы.

Отредактировано Foxy (21.06.2025 17:46:38)

Чаю не налили, даже не стали кипятить чайник. Все тот же тип, но уже без мордоворотов - тет-а-тет, мол, говорить будем, Патрик. А Лисичка ему в ответ, мол, для тебя, рожа страшная, а не Патрик, а господин Лисицин. Не в таких, конечно, формулировках, но в таком посыле.
   - Стоило соглашаться на чай и попробовать меня отравить, - отвечает сахарным тоном, глядя взглядом ледяным и колючим. Повыдергивать бы Журавлю перья за такую подставу. Нет, ну правда!
Ничто не мешает похлопать навязанного собеседника по квадратной челюсти, напеть ему пару слов на ушко - и идти на все четыре стороны, кинув на прощание салфетку для вытирания слюней. Но чертов Журавль! Магия Сценария магией, но если слишком уж быстро кончится разговор, а Лисичка выйдет в дверь, махнув воображаемым хвостом, подвох ощутят даже затуманенные смертные мозги. Какой толк от противника, который вырвался из рук в ту секунду, как ты его схватил? А потом Журавль придет и будет нудеть с просьбой повторить перфоманс, а то никто ничего не понял и торжества над злым адвокатом не ощутили. Второй раз давать себя крутить Лисичка-Сестричка точно не хотел - в первый-то раз что-то вообще не понравилось.
Да и кому такое могло нравиться. Сабмиссивным мазохистам?
Лисичка же был вполне себе доминантным садистом.
- Я все еще надеюсь договориться, - по крайней мере, голос у человека был не самый неприятный. Тон вот только очень нехороший.
   - А я надеюсь, что до тебя уже наконец дойдет, что я отказываюсь проигрывать дело на следующем заседании, - Лис рассматривал свои ногти. В отличном, между прочим, состоянии, как и весь он целиком до последнего волоска.
- Буду краток. Эта стройка для моего бизнеса невероятно важна, - ага, тон все же переменил. В худшую, правда сторону, в попытку говорить с доверием, прямо как с другом - ха, - а мы ведь оба - деловые люди. Разве мы не найдем точек общих интересов? - и граблей своей хвать Лиса за запястье изучаемой руки.
Лисичка взглянул на человека резко и остро, замерев.
В голове дзынькнул рвущийся нерв терпения.
   - Ах, общие интересы, - Патрик Лисицин расплывается в самой понимающей, очень приятной и открытой, улыбке, которая делает его точеное строгое лицо прекрасным, как у греческого бога.
Улыбка отражается эхом на чужом лице ответной - неужели нашелся подход к строптивому ублюдку? Да, держи карман шире.
Все же хлопает человека по щечке ласково, перегибаясь через стол, а затем рывком нападает, сметая со стола все бумаги, ручки и мусор. Держит стальной хваткой под челюстью, привставая на столе, и тянет следом человека встать со стула, с риском оторвать голову - конечно, не оторвется, но делает больно, так больно, как только возможно.
Хищная сгорбленность над стоящим на цыпочках человеком, глаза в глаза, ни следа расположения - морозный ад и бешенство в глубине зрачков, страшные метаморфозы тени - а, может, лишь игры воображения.
   - Никаких общих интересов, - Лисицин почти рычит, - только, уважаемый, буква закона.
И вдруг понимает, что не было никаких у Журавля договоренностей о повышении. Был только шкурный интерес, что Лисицина прижмут, заставят унижаться, сделают с ним хоть что-нибудь, пока тот скован необходимостью выполнить "контракт" на собственное похищение, которое Журавль сам внушил смертным болванам, которым Лисицин так вовремя перешел дорогу.
Зря, конечно. С врунами Лисицин был очень суров.
   - Советую уволить с волчьим билетом того, кто вам, в свою очередь, посоветовал поднять на меня руку, - в очередной раз сахарный голос, нараспев, до дрожи пробирающий контрастом рядом с глазами убийцы.
Он отпускает человека, распрямляется, почти задевая высокий потолок комнаты, и следом уже вынужден применять силу - человечек свирепеет, лезет в драку за все пережитое унижение, да только Лисичка-Сестричка тоже не из бумаги сделан - живы еще мышцы зверя под кожей, когда нужно. Раз-два - и лежит человечек без сознания у стола, сразу смирный, как ягненок, и спрыгивает следом на пол Лис, устало опираясь о тот бедром, носком сапога брезгливо поворачивая голову вырубленного, чтобы рассмотреть лицо еще разок внимательно. Не стоит ли прямо сейчас от его имени накатать приказ на вышвыривание Журавля?
Отвлекает шум у двери. Такой прямо... Шум. Который резко сменяется выбитой дверью и закладывающим уши ором.
Лисицин морщится, небрежно одергивает пародию на кимоно, разглаживая все некрасивые складки. Не хватало еще, чтобы Колобок видел на Лисичке какие-то помятости и следы потасовки.
У него вон, и так хватает ссадины на скуле. А еще, кажется, прибавилась на локте. Не важно.
   - Ты чего приперся, сдобный, - звучит даже не как вопрос, а как уставший вздох замотанной выкрутасами детей воспитательницы. Колобка Лис встречает, всем своим видом показывая, как ему скучно, и как он не рад видеть своего "спасителя".

Лисичка-Сестричка смотрит на Колобка изучающе, каким-то лядом предаваясь резко нахлынувшей ностальгии. Помнится, первое время Кощей старательно таил от своего тогда еще не личного адвоката, что за фрукт завелся в злодейском стане. Потом "Кенни" долгое время просто не попадался Лисице на глаза. А когда попался, когда пробил его ради интереса Лис по своим каналам - какой приятный был сюрприз. Но было поздно - выгоды кошмарить свою законную жертву у Лисички не было уже никакой. И ведь все равно дурачок чувствовал неладное, без приказа лишний раз близко не подходил, не дразнил ни судьбу, ни инстинкты хищника.
А сейчас вот явился, не запылился. Да еще и грозный, как какой-нибудь чугуннолобый богатырь. Лисичка фыркнул раз. Колобок же попытался взять себя в руки и сделать вид, что прибыл по Очень Важному Делу. Фыркнул два. Подумал, что просто так с боем прорываться до адвоката только ради документов - слишком большая дурость даже для кругляша. Выдержал минутку, дернув уголками губ, пристальный взгляд - Лисичка мог поклясться, что Колобок сам от себя в шоке. А потом все же не выдержал - расхохотался всласть, сложив руки на груди, своим смехом особым, злым и леденящим, но зато искренним.
   - Я уж было решил, ты замок и принцессу перепутал, мистер Калебсон, - отсмеялся, склонил голову к плечу с надменной усмешкой, - а тут целое дело, да еще и срочное. Мгм. Да, конечно, - не утруждается тем, чтобы сесть, попросту склоняется над бумагами, упираясь ладонями в стол, читая по диагонали.
Бла-бла-бла, обычная тоска, все уже сто раз читано-перечитано-согласовано, нужно, в самом деле, лишь подписать, и Кощей еще ни разу не обманывал - вот только Лисичка все равно перебирает пункт за пунктом, хоть и быстро. Мало ли что. Мало ли. Но, как и ожидалось - все в порядке, чин по чину. Лисицин ставит свою колючую летящую подпись - и Колобок тут же открывает рот, как будто только ждал повода.
Оставаться, конечно, Лисичка-Сестричка тут не собирался, о чем Колобок сам догадаться, видимо, не пожелал. Вместо ответа без предупреждения закидывает одну ногу упором на стол - то ли растяжка позволяет, то ли то, что стол ближе к столику, чем к столищу, а, может, и то, и другое.
   - Скотский Сценарий, - помрачневший Лисица цедит слова, будто мог ими зарезать Сказочника прямо сейчас, - посмотри, что он натворил.
Конечно же Колобку показывают не обтянутую штанами ляжку - а свернутый в неестественное положение каблук. Слова излишни - правила защитили смертного человечка от кончины. И хорошо, что пострадала обувь, а не ее обладатель. А ведь старался как можно аккуратнее.
Лисица похлопывает сапог по голенищу, со вздохом снова встает ровно:
   - Такое шикарное качество, такой дизайн - и такая печальная судьба, - по тону сомневаться не приходится, выкинет их теперь Лисичка, выкинет и забудет, как дурной сон, и повторно не купит, чтобы не вспоминать лишний раз, - так что ты, считай, весьма своевременно, мой дорогой друг, - лукаво дрогнул бровями, не скрывая легкой иронии в обращении, - я все равно не стал бы ковылять пешком.
Уже настроенный свалить, вести о подкреплении встречает еще более кислым ругательством себе под нос.
   - Я перешел дорогу дураку-Журавлю, а остальное ты сам заварил, если таким же манером прошелся по всему заводу, - сухой кивок головой в сторону зияющего проема, - они сглупили, что сняли с меня сразу наручники, но свидетелей моей, м-м, стычки не было. Так что эти - явно не за мной.
Мрачное торжество, паутинная издевка. Работают профессионалы, да, Колобочек?
   - Так что если твое предложение свалить в силе - выводи меня теперь, герой, - едва уловимый наклон корпуса, чуть ближе, чуть ниже, а взгляд такой недобрый - тяжелый и томный, опасный, а голос и вовсе низкий, шершавый, но нежный, под самую кожу проникающий.

Лисичка-Сестричка видит больше, чем ему хотят показать, намного больше - такая вот натура, такая вот выучка, а уж у Колобка и вовсе нет шансов себя как-то уберечь от цепкого взгляда адвоката кощеева, потому что Колобок для работы суровой создан, а не для шпионажа, не для маскировки, телом своим владеет только в силе мышц, но совсем не в остальном. Вернее, по справедливости, и в остальном, но не ровня он Лисичке на том поприще. Лисичка лучше. Лисичка опытнее. Внимательнее. Нюансы считывает, что твой психолог, от того и заливать сладко умеет, как иначе?
Комплименты отвешивает, куда себя деть, не знает, но Лис отдает сдобному должное - делает дело, сохраняет необходимое здравомыслие. В башке может быть и каша-кашей, но видит перед собой какие-то рельсы, придерживается их. Настоящий поисковик путевой.
А еще убийственно честный. Настолько, что...
Лис хмыкает. Настолько, что хотелось его надкусить. Отравить. Колобок сиял, как маяк из белого камня, щербатый, покрытый темными пятнами соли, но все еще прямой, основательный, светлый. Идеальный материал, по которому можно разрастись вьюном, украсить узорами, углубиться в самое нутро, отравить собой, а венцом - разрушить изнутри.
   - Спасибо.
Плевок на смертного веселит еще больше. Лисичке интересно - вот это желание, вот это томление уничтожить, это все еще их сказка, все еще мусорное влияние Сценария, или же. Или же что-то профессиональное. Его, патриаршье. Когда Колобок не смотрит - маска небрежной ласки тает, как пена на воде, Лис смотрит холодно, оценивающе. Если бы на месте Колобка был даже просто смертный с теми же паттернами поведения, манерами говорить и двигаться, чувствовал ли Лисицин бы то же самое?
Воображение работает, перебирает варианты.
Когда Колобок снова видит Лисичку-Сестричку, тот снова блаженно мразотен в своем богоподобии. Скука в заломе бровей, легкомысленность в приподнятых уголках губ.
Колобка все еще препарируют заживо в сложной цепочке алгоритмов.
   - Чушь. На одной этой паре свет клином не сошелся. Найдутся и получше, - пожимает плечами кратко, а Кенни все продолжает кипучую деятельность - не как пушинку, но поднимает Лисицина с пола, усаживает на стол, тянется расшнуровывать боты, будто уже сто тысяч раз такое с Лисом проворачивал, а Лисичка и не сопротивляется - подпер ладонью щеку, изучает лицо сосредоточенное, как интересный экспонат.
Основательно тянет поддразнить. Инстинкты требуют, кричат, посмотри, какой он податливый, ты его насквозь видишь, каждое мягкое место, всади когти, потяни потроха болезненно, он же сам тебе в руки идет, а зачем, а зачем думать о том, зачем оно тебе, если ты можешь, потешь себя, развлеки.
   - Слушай меня внимательно, - со смешинкой в голосе ловит Колобка за запястье, когда тот заканчивает, тянет к себе, переходит на тон интимный и заговорщический, - просто молчи и иди за мной, - подхватывает под подбородок, придерживает, заставляя себе в глаза смотреть и не отворачиваться, почти гипнотизирует, - и не нарывайся, - отпускает, - а потом повезешь меня за обувью, а там и действительно настанет время перекусить.
Судьбой сапог не заботится, соскальзывает со стола, намеренно, но совершенно естественно и все так же небрежно, задевая его и бедром, и плечом, идет к двери, не оборачиваясь.
   - Чемодан не забудь.
Минута - и пропал в полумраке коридора.
Шаг уверенный, но плавный, чуть крадущийся - битых стекол или заноз на полу не боится, не видел, пока сюда вели, но на пятку почти не опускается, сразу делая новый. Встреченные мордовороты расступаются, как вода перед святым, потому что Лисичка не стесняется - отдает краткие команды, указания, будто свой, выводит из капкана и Колобка следом, разгоняет заворачивающийся закип, как от мошек отмахивается.
И могло бы их сбить, что такой важный гусь идет в одних носках - да хоть когда-то Сценарий на руку играет, не задают вопросов лишних.
У машины наконец оборачивается к своему спасителю - поправляет волосы мимоходом, облокотившись о крышу, прикрывает глаза чуть, давая себе отдохнуть:
   - Ты на переднее сидение или на заднее?

Смотреть, как обычно ответственный Колобок садится за руль сам, сдав непомерно бесценную ношу в виде чемодана доверенному человеку - отдельный сорт наслаждения. Глядите, меня оценили дороже, чем супер-важные документы строгого босса. Ну как на такое не купиться? Лисичка-Сестричка тонко усмехается, думая, что сядет на переднее - как обычно делает, но быстро раздумывает. Во-первых, хочется по мере возможности растянуться, а во-вторых, в зеркало заднего вида глазами стрелять - целое отдельное развлечение, раз уж Колобок решил взяться за роль водителя.
Заныривает, закрывая дверь, устраивается вдоль мягкого сидения с максимальным комфортом, достает из кармана визитницу, одну карточку, выудив, протягивает Колобку:
   - Тут адрес.
Адрес, ведущий в место для архимажоров. Никто же не сомневался, в самом деле? Там и продадут, и сшить могут, и подогнать - потому что Лисичка достоин, потому что на меньшее не согласен. Ну и алмазная скидка постоянного покупателя свою роль тоже играет, конечно.
А пока Колобок разбирается, как и куда рулить - Лисичка решает немного заняться собой, чувствуя, что пора зализывать раны.
Знает, где в кощеевых машинах попрятаны дежурные аптечки, находит там же и зеркальце раскладное. В первую очередь - скула.
Протереть салфетками, оттирая кровь и стирая подсохшую корочку, обеззаразить, промазать тончайшим слоем мази от ссадин - чтобы легко и быстро впиталось, показать отражению язык и перейти к осмотру рук. Да, будут синяки, пусть и быстро сходящие, а вот царапины от грубых наручников - обработать следом, тоже заботливо обмазать. Себя Лисичка очень любит, очень бережет. Сейчас бы даже свой хвост, иногда предающий, холил бы и лелеял, да где тот хвост? Остался там, в лесу.
   - Тебе там по дороге через коридоры не прилетело? Как доедем, стоит тебя хоть немного разгладить да отмыть, иначе ни в какой приличный ресторан не пустят, - как бы между прочим интересуется, глянув в зеркало заднего вида наконец. Пока сохраняет лицо плутовское, едва заметно игривое.
Видя смутно знакомые здания - еще пара районов, и будут на месте, - решает и к примерке обуви быть во всеоружии. Закатав штанины по мере возможности, стягивает запачканные носки - все летит в пакет, выделенный под мусор, ничего Лисичке не жаль. Ступни дочиста обтирает салфетками влажными, проверяет, не сбился ли черный лак на ногтях ухоженных - такой вот человек, на руках не красит - а на ногах напоминание о лисьих лапках с черными коготками, хоть и не рыжий он теперь, а обычный, бледный, гладкий - знают о нем в салонах красоты, куда он наведывается не смотря на всю свою природную роскошность, ведь что такое бриллиант без полировки? А одежды - в роль оправы.
Как приедут - свистнет, подзовет и пошлет охранника за гостевыми тапочками. Странно? Если для людей рядовых, стеснительных - а Лисичка-Сестричка и не к такому привык. И дело даже не в сервисе, а в банальной человечности. Сервис, это же, если подумать, и есть человечность, проявленная к другому выше минимума. Приехал босой богач и приехал - да только услужат ему не только потому,что богач, а потому что доверия к нему больше, социально он комфортнее, не ждут от него подвоха, за вежливость знают, что заплатит вежливостью.
Не оставался Колобок раньше один на один с Лисицей, не знает, как тот себя ведет без свидетелей, когда - настоящий, а когда - роль играет, а Лис тем и пользуется во всю, отвлекая от самого себя, когда нужно, чтобы не спугнуть сталью морозной раньше времени.
   - И чем же мне прошлые сапоги так шли? - спрашивает снова просто между прочим, а самому интересно.

Отредактировано Foxy (26.06.2025 13:49:06)

Внимание Кенни льстит больше, чем должно. Видимо, тешится внутренний охотник, пританцовывает паучок, в чью сеть летит яркая большая бабочка, приняв движения своего убийцы за дружелюбный жест, да только осаживает себя Лисицин, отвлекает. Какой он охотник? Обычный коллега по работе на Кощея. И не собирается он несчастного Колобка съедать. Тот давно стал полезнее перекуса на один зуб, а Лис давно перестал жить впроголодь. Делить им больше нечего, чего бы там Сценарий не пытался между ними сплести.
   - Ты первый пошутил про ужин. А я что-то задумался, почему бы и нет? В конце концов, прилично перекусить мне сегодня никто не дал.
На комментарий о сапогах хочется глаза закатить, но Лисицин лицо держит ровное, понимающее. Ноги такие значит. Хорошие такие. Впрочем, зачем спорить? Вот эти ноги столько лет Лисе отслужили, столько бед избежали, от стольких проблем драпали, что заслуживали только самого лучшего.
А потом Колобок испаряется, но недалеко. Буквально из машины, чтобы дверь Лисичке открыть, который встречает женщину улыбкой патрона - благородный, старший, успешный, само совершенство. Стоит ей метнуться, иначе и не назовешь, за временной обувью, как достается Колобку легкий тычок по ребрам.
   - Мой дорогой друг, - чуть тянет гласные, глядя на дверь магазина, а не на собеседника, - они просто делают свою работу. Понимаешь, работу. Если их работа заключается в том, чтобы при виде меня начинать бегать, так пусть будет так, потому что только работа в их мире оплачивается.
Поправляет волосы рефлекторными, мимолетными движениями.
   - Мы просто не будем им ее усложнять. Поэтому если тебе улыбнутся - улыбайся в ответ, но без излишней сердечности. Лицо попроще, настроение полегче, - он почти поет, как зачитывает гипнотическую мантру, - и все останутся друг другом довольны.
Ко времени подают тапки - самые настоящие, разве что подошва посерьезнее, и Лисичка наконец получает возможность ходить самостоятельно, сразу заводя с женщиной разговор ни о чем - что-то о новой коллекции, материалах, ценах на крокодильи зубы и о странной моде на полуоткрытые лодочки. Колобка Лисицин манит за собой жестом.
В магазине - неуловимый запах хорошей обуви, вроде отсутствующий, но и немного осязаемый. Не раздражающий, качественный, уютный. Запах не столько богатства, сколько профессионализма - и тех, кто эту обувь делает, и тех, кто готов услужить в разумных рамках, поискать необходимый размер, подсказать фасон, дать комментарий, если спросят.
Лисичка-Сестричка знает, что Колобок может поплыть в непривычном окружении, от того всячески акцентирует его внимание на себе, дает возможность выбирать, не без лукавой улыбки видя, как порой от озвученных цен - никаких ценников на витринах или самой обуви, моветон, - брови Кенни задумчиво ломаются. Не привык, явно не привык.
   - А как тебе эти? - порхающим шагом Лис проходит из стороны в сторону. Консультанты приняли правила - не отсвечивают, прячут улыбки, но все распрекрасно понимают. Каждый, впрочем, по-своему, но кто-то да угадывает верно мотивы и подтекст.
"Этими" были почти скучные и обычные ботфорты, чуть мешковатые, чуть облегающие, на облегченной подошве, но на Патрике неожиданно заигравшие новыми красками и приобретшими вид разбойничий и залихватский.

Отредактировано Foxy (30.06.2025 15:27:13)