- Не егозите, док, - Оловянный со всем возможным уважением к чужому организм щекочет (да) ладони Зеркала - отличной и новенькой щёткой для мытья рук. Под ледяной водой паркового фонтанчика для питья. - Кофейную гущу, чтобы погадать, сколько это продлится, тоже не ищите. Не более минуты, - Солдатик слегка хмурится, стараясь в блеклом свете фонарей как можно аккуратней и тщательней выскрести щетинками под ногтями. - Знаете, почему их точно поймают, а нас - нет? - лёгкий кивок головы в сторону группы из около дюжины человек, что "тусуют по округе" в поисках подходящего дерева. Ветки им не той модели? - Бить сами будете или так? - Стэдфаст, придерживая верхние конечности психиатра за запястья, несколько раз крепко стряхивает их. - Действительно, вдруг и раздухаритесь, пусть будут кожаные. Латексные и порваться могут.

Солдатик, теперь уже молча, промакивает бумажным полотенцем кисти компаньона на вечер линчевания, следом - достаёт из кармана куртки не вскрытую пачку с парой чёрных перчаток. Примеряет, подходят ли по размеру. Вроде бы и нет. Вытаскивает следующую.

- Не стесняйтесь, вам не нужны собственные отпечатки на внешней стороне. Шиворот-навыворот тоже можно дактилоскопию провести с какой-нибудь поверхности, - как для взрослого мужика Оловянный раздел и одел прорву детей в приюте при церкви, так что не елозящий и не стремящийся уже бежать куда-то объект "оперчатывания" - буквально детский лепет. - Нормально? - скрип кожи о кожу, когда Хранитель сцепляет обе своих лапы с ладонями Зеркала. В легендарный "замочек", пальцы между пальцами. - Не должны лопнуть, значит. Рука - одеяние действия. Положено быть в комфорте. Кстати, - небольшой и чрезвычайно цветастый кусок картона. - Билет на "Вздёрни их повыше", - любопытный взгляд глаза в глаза. Мета-ирония? Нет. Но Солдатик старался. - Недавно вышел. Клинт - молодцом, - в действительности же "Hang 'Em High" - вестерн на любителя. - Злодей-сосед подставил его в воровстве скота, он сбежал, стал шерифом, то есть, судебным исполнителем, и всех наказал. Вам понравилось? - лёгкий наклон головы к левому плечу. - Нет. Вы довольно взыскательный зритель. Очевидно. И чисто случайно не выкинули в урну билет на девятичасовой сеанс, - лапа Оловянного сминает картонку, и, в таком же "мусорном" виде отправляет в правый карман пиджака психиатра. - От ботинок потом избавьтесь сами? И костюма. Лучше сходить на работу непривычным маршрутом на тридцать минут длинней для такого дела. Ещё лучше - с утра сразу в мусоровоз уезжающий выбросить.

Центр Фэйбл-тауна ближе к десяти вечера - одно из самых пустынных мест на Земле. Как и положено провинциальному городу. Все приличные магазины закрываются к восьми, совсем подверженные протестантской этики владельцы вешают "Closed" в девять вечера; жилых домов фактически нет, работают редкие спорт-бары, пивные и рюмочные, постоянный контингент которых вряд ли в ближайшее время вылезет куда-либо из-за столиков. Разве что посетители приличных ресторанов - могли бы натолкнуться на группку вешателей, но они за какой-такой нуждой станут бродить в ночном холоде по безлюдному парку. Молодёжь? Какая молодёжь. Полмиллиона по лотерее отправились во Вьетнам, лучше и не выходить никуда остальным, а те, которые отбитые хиппи или рокеры - собственные патлы расчёсывают с вечера, чтобы к утру хоть где-нибудь оказаться не в виде Кузена Итта.

- Курите? Я - да. Если вы не против, - Солдатик отступает на шаг назад от Зеркала, взгляд пробегает по фигуре сказочного с ног до головы. - Сколько, по-вашему, поражений может понести уже разбитая армия? - сизый дым от вполне дерьмовых сигарет обрамляет лицо Солдатика. - Ещё столько же? Больше ни одного? - это, разумеется, о правах белых обывателей на сегрегацию... всевозможных других. - Мехом внутрь им носки, чего возятся, - немного оглянулся, а потом и вовсе встал в три четверти, как для парадного портрета, да, к Зеркалу. - Вечно власть входит во вкус давать нам выкусить, тц, - щёлк языка. - Представьте, чужие налоги на домики для тех, кто ничего не умеет, - государственная программа поддержки малоимущих. - Какое расточительство. Вы вот просили трубить о вашей щедрости в рог изобилия? - окурок в фонтанчик. Смоет. Как-нибудь. Нарушать правила гражданского общежития, так целиком. Следом - льёт двухлитровую бутыль хлорки. - Создания, которые, не будь потомками обезьян, бананами бы порезались.

Лёгкий - ну даже зовущий, что теперь-то - мах правой ладонью, сверху вниз, в подгребающем прохладу ночного воздуха жесте.

- Шлемы любите? Шлем важная вещь и должен выглядеть внушительно, ведь сопровождает голову солдата во время осады, - всё, что имеет отношение к "борьбе с потенциальными уликами" - в сумку в багажнике. Два белых колпака, взятых с заднего сиденья. Себе. Зеркалу. - Вы ничего так, - молочная белизна ткани качается вперёд-назад в темноте в кивке. - Ещё минутку, - монтировка,  кусок брусчатки, секунд тридцать возни. - На совесть утоптали, - уважение и удивление чужим трудом. Бледно-красный кусок камня несколько раз подлетает и плюхается в руку. - О, док, ну мы же не варвары - мудоха... бить просто так, - смешок. Пара газетных листов, только развороты: "Мартин Лютер Кинг убит 4-го апреля в Мемфисе, Теннеси". - Не разбери - бери, - практически насильственно впихнутые Зеркалу «на сохранение» - десятка гвоздей. Хорошие кровельные семисантиметровки. - Не рассыпьте по дороге, если вас не затруднит. Ах-ха, да, это же наши крыши, - мягкий "стук" булыжника куда-то в область виска. - Это же наши крыши, но они так катятся, что без гвоздей с ними не договориться об остановке, - несколько, не смешков, а разнотонных хмыков. Почти напевание. "Дер эр эт иннигт ланн". Эта прекрасная земля. Гимн Дании.

Аллея. Одеяния Ку-клукс-клановцев. Полукруг. Два тела с мешками на головах, скрученные по конечностям верёвками. Оловянный с молчаливой агрессией раздвигает "тусующихся", которым уже, видимо, надоело играть в футбол с чужими тушами. Пинает одного. Молчание. Отруб. Пинает второго. Да, тут нормально. В себе.

- Становитесь. На плечи, - вздох. - Что он вам, по-вашему, сделать сможет? - Солдатик с некоторого рода неизяществом, показывая пример Зеркалу, запрыгивает на полуживую жертву расправы. - Лицом лучше ко мне. Вы же хотите посмотреть? Давайте-ка, - сам Хранитель становится правой ногой, от колена до щиколотки, поперёк бёдер мишени суда Линча, примерившись, опирается всем весом, крепче придавливая к земле. - Итак, - газета с портретом надоевшего до оскомины деятеля по борьбе за права - расправлена по грудной клетке. - Догадываетесь? Четыре, да, - выгребающее движение, заимствующее у психиатра гвозди. - Смешно будет. Да не бойтесь за свои туфли, док. Я - не художник. Я - не мажу. Даже когда не ношу мундир. Кха-ха-ха, – камень из мостовой взлетает вверх.

Какая к чёрту Датская Гвинея?
Хрясь.

Что за грёбанная осада Кристиансборга?
Бух.

Кто такие эти сраные ашанти?
Хренак.

Почему вся эта глупость крутится в голове Оловянного на долбанном повторе с проклятого ежегодного освидетельствования психологического состояния у Магического Зеркала.
Бум.

Газета неровной волной - да и не слишком надёжно - приколочена к корчащемуся на земле негру.

Отредактировано Steadfast Tin Soldier (15.07.2025 01:16:34)