Вечерний город полон мягких контрастов. Февраль непостоянен, то заметая улицы пушистым снегом, то принося короткие оттепели. Соль на тротуарах перемешана с песком. Белые накаты все в лужах воды из-за реагентов.
Но небо вновь темно, и на город опускается поздний снегопад. Он нетороплив и сонен. В отсутствии ветра крупные снежинки медленно кружатся по стылому воздуху и опускаются на землю. Те, кому не повезло попасть в моря из соли и песка, тут же тают. Другие оседают на темных кудрявых волосах Тутти и эполетами ложатся на плечи его пальто из английской шерсти. Оно добротное, но устаревший фасон выдает вещь из сэконд-хенда. Больше подходит к весне и осени, однако другого у мальчика нет.
Тутти сильней кутается и поднимает воротник, оставив февральской прохладе кончик веснушчатого носа. Сюда бы прекрасно подошел вязаный шарф. Когда в кармане появятся деньги, он в обязательном порядке посетит магазин одежды с запахом пыльной старины. Пока же о зыбком "когда" остается лишь мечтать.
Юноша идет по пустому городу, набирая в ботинки хлюпающую воду. Прижимает к себе бумажный пакет из супермаркета и считает снежинки, пойманные светом фонарей. Перед закрытием к полуночи на прилавках появляются хорошие скидки, потому Тутти всегда ждет позднего часа. Когда-то он не считал золотые. Жил во дворце, не зная забот и нужды. Любое желание наследника Трех Толстяков исполнялось тот час, захоти он печеного гуся или блюдо с осетровой икрой.
Ныне в бумажном пакете прихваченный сухостью старости хлеб, сыр с белесой заветренной коркой, юноша очень его любит, порционные пакетики с быстроразвариваемой овсянкой и большое розовое помело. На него ушло больше всего печально скудных сбережений. Сдачу Тутти тоже потратил, в кармане пальто лежал маленький набор простых карандашей. Мальчик придерживал его металлической рукой, спрятав ее от равнодушного жестокостью мира, словно это что-то постыдное.
Снегопад и сырая темнота разогнали всех встречных. Люди боялись промочить ноги и подхватить простуду и сидели в теплых квартирах, готовясь ко сну. Но полностью пустым Фейбл таун не стал.
По пути к заброшенному дому, на чердаке которого он обитал, Тутти свернул с озаренной фонарями улицы в неосвещенную подворотню. Наследник много раз ходит этим маршрутом и не ждал подвоха, уже представляя, как заварит себе по-взрослому крепкий чай и будет его пить с тонкими ломтиками сыра, чередуя их с китайским фруктом.
У стоящих у подъезда мусорных баков Тутти заметил согбенную фигуру. То был бездомный в нескольких рваных куртках, надетых одна на другую, и колпаке Санты на грязных волосах. Юноша не предал встрече большого значения, но недовольно сморщил нос из-за исходящих от нищего ароматов. Он хотел быстро пройти мимо неопрятного бородача.
Однако хрупкий молодостью прохожий в старом, но явно когда-то дорогом пальто с хрустящим пакетом в руках привлек внимание клошара.
-У-у-у. Стой, - бездомный бросил искать алюминиевые банки в контейнере и потянулся к Тутти.
Его черные от грязи руки, перемотанные какими-то тряпками, попытались выхватить пакет. Изо рта преследователя так ужасно пахло гнилым мясом и перегаром, что юноша едва не упал в обморок. Но покупки были ценней тем, что Тутти находился в крайне удручающем финансовом положении, и каждая была на счету.
- Дай сюда! А может у тебя и деньжат найдется? - не унимался фальшивый Санта.
- Отстаньте от меня! - не смотря на опасность момента, Тутти пытался сохранять самообладание. Голос его звучал холодно и в приказном порядке, что еще больше разозлило бездомного.
Клошар бросился на юнца, отчего тело наследника среагировало мгновенно. Тутти высвободил металлическую руку из кармана и оттолкнул ею вонючего нападавшего. Мальчик оборонялся, ничего более, но от его силы Санта отлетел не к упряжке оленей, а в баки, врезался в них и затих, лежа в груде свалившегося на него мусора.
"Что я наделал?" - той мыслью Тутти испугался своей силы.
Как бы ни забавно смотрелись зимние кроссовки с оторванной и "просящей каши" подошвой, выглядывающие из-под пирамиды Хеопса из оберток и протухшей пищи, через пустые тетрапаки молока тихо потек кровавый ручеек. По всей видимости бездомный ударился о контейнер головой.
Тутти подошел ближе, желая понять, жив ли человек, но при этом не решаясь переступить брезгливости к отходам. В железном сердце не нашлось места сочувствию голодному отребью. Но предписанное превосходство возможностей сказок над смертными людьми взывало к милосердию.
Мусорная куча резко пришла в движение. Вполне живой Санта, лишившийся колпака, явил свой красный от алкоголя лик, как показалось наследнику, перекошенный злобой, и кинулся на него.

Отредактировано Tutti (08.08.2025 00:13:18)

Слишком поздно для Рождества. В списке послушных детей мусорного Санты имя Тутти не должно находиться ни в каких производных. Потому повторно напавший клошар не заслуживает снисхождения. Юноша приготовился отстаивать права: свое - на спокойствие, и своих покупок - на чистоту и нетронутость.
Однако же тогда, когда столкновение с бездомным уже казалось неизбежным, Клаус из подворотни внезапно свалился на земь грузной кучей. Тутти не успел разглядеть молниеносного движения руки того, кто пришел ему на помощь, тем более, что эта самая рука была облачена в черную перчатку. Темнота переулка скрыла шприц, но не его стеклянный звон и не "рогатую" фигуру появившегося будто бы из ниоткуда сказочного.

"Мы одиноки в этом мире. Дыханье - снег, и взор устал. Мы тянемся к похожим людям, сходство приняв за идеал. Мы ждем хотя бы слова, взгляда. Чего-нибудь, что будет нам родно. Зима укроет одеялом, ей наши чувства все равно."

- Здравствуйте. Позвольте сказать "спасибо" за спасение, - вежливо, но тем не менее холодно поздоровался юноша.
Тон его голоса на этот раз был продиктован вовсе не надменностью, но реальным положением дел. Остановившись, Тутти потерял выработанное телом тепло, и теперь замерзал в тонком пальто и промокших ботинках.
Стоявший перед ним воплощенный, будучи очевидно одетым гораздо теплее кудрявого юнца, с нескрываемым интересом его разглядывал. Следовательно, он мог позволит себе тоже самое. Спаситель был настоящим лекарем, будто только что сошедшим со страниц книги. В современном городе увидеть хотя бы что-то отдаленно напоминавшее знакомые реалии из сказки было сродни чуду. Приятному чуду, стоит уточнить, хотя со стороны обывателя и вычурному стариной.
- Канцлер Тутт... хм. Наследник Тутти из сказки "Три Толстяка", - юноша себя одернул на полуслове.
В самом деле, какой же он теперь канцлер? Лишь грустная тень его на карандашном наброске, видящая в воспоминаниях то, о чем никогда не писал автор произведения.
- С кем имею честь разговаривать? - это должно было выглядеть иначе, с гордо вздернутым подбородком и властным взглядом правителя, а донеслось из-под поднятого воротника пальто, едва защищающего от ветра.
"Отныне я не одинок в выборе устаревшего наряда. Нашелся тот, кто меня поймет. Но что, если эскулап представится Эликсириусом?" - Тутти вспомнил личного лекаря Трех Толстяков, который заменил его живое, любящее сердце на металлического равнодушного уробороса. Было в их поведении что-то общее. А, быть может, все врачи похожи друг на друга.
Наблюдая не без отвращения за тем, с какой увлеченностью спаситель осматривает обморочного бездомного и восхищается его гнойниками, Тутти все больше и больше убеждался в только что понятой истине. Медики сумасшедшие, когда заходит речь о дефектах и ранах, и видят красоту там, где другим становится дурно.
Слыша чавкающий звук, с которым сказочный проверял десна фальшивого Санты, юноша с тоской провожал аппетит. Ему уже не хотелось ни сыра, ни чудесных, сочных долек помело. Может быть, он оставил бы только крепкий чай.
- Я не искал для вас этого отвратительного человека. Он пристал ко мне сам. Забирайте, пожалуйста, себе, если так хотите. Плата ни к чему, - предложение эскулапа звучало в некотором роде оскорбительно.
Бедственное положение Тутти не служило поводом склонить голову и ждать подачек. И даже более, оплата за Санту превращала юношу в копателя могил*, что он категорически отвергал. Последние же слова "рогатого" лекаря настораживали. Тутти не желал участвовать ни в чем, что противоречило бы закону.
- В чем заключается секрет? Что вы хотите сделать с бездомным? - брови юноши под выбившейся на лоб черной кучеряшкой сошлись, образуя заметную складочку. - Надеюсь, он жив.
Добрый доктор - лишь метафора. Эликсириус так же был добр, набивая карманы наследника сладкими леденцами, а после - разрезая его грудную клетку. Хорошие намерения обычно не становятся "секретами", о которых не стоит распространяться и за которые назначают цену. Если сказочный лекарь похищает с улиц простых людей для медицинских экспериментов, Тутти не будет этого даже касаться.
Под красными глазами собеседника юноша почувствовал неудобство. Как бывший правитель, он не должен был ощущать неловкость из-за одежды. Но ему отчаянно захотелось спрятать ноги в ботиночках на каблуке от чужого взгляда. Скрывая чувства, он буквально заставил себя стоять ровно и равнодушно, сунув обратно в карман металлическую руку и сердито мерцая веснушками на носу. Они посмели не послушаться и загореться.

*копатели могил - в прошлом люди, соглашавшиеся за деньги выкапывать с кладбищ свежие тела для нужд студентов-медиков и врачей. Деятельность была незаконной.

Отредактировано Tutti (14.08.2025 08:47:05)

Светящиеся точки на носу делали любой разговор несерьезным. Тутти сердился на них и на свою беспомощность отключить эти разбавленные синим вспышки в белой ночи февраля. Юноша мог только прятать возмутительное несовершенство веснушек в поднятом воротнике пальто. Гордость противилась смущению и заставляла прямо стоять на промокших ногах, не уходя из-под внимательного взгляда лекаря. Наследнику совсем не к душе неприкрытый интерес в кровавых рубинах с змеиными вертикалями зрачков. Он с удовольствием бы вскинул подбородок пренебрежением аристократа и покинул бы сию подворотню.
- Советское творчество, пронизанное идеями о революции. Сомневаюсь, что Дисней и современная Россия поднимут мою сказку из забытых архивов. Революции нынче не в моде, - с холодной насмешкой над собственной незавидной судьбой произнес юноша.
Все-таки он здесь. Остался на месте, ведет разговор устаревшим, смешным для нового времени языком и слушает ответы эскулапа. Что-то доброе еще осталось в ночи. Угомонивший клошара мужчина не Эликсириус, как втайне опасался Тутти. Другой врач из другой сказки. Летний месяц, которому медная зелень очень идет к выразительному лицу. Но юноша не чувствует ни покоя мирного шороха созревающих колосьев пшеницы, ни прикосновений уже утратившего ярость, но все еще теплого солнца. Тутти может смотреть только на рот лекаря, в котором видны слишком острые зубы, и считать редкие блики света на гладких черных перчатках.
В Центре Адаптации новоприбывшему показывали анимированные ленты советского периода. "Двенадцать месяцев" так же входили в программу. Отсылка к одной, уже не существующей стране в порванной череде времени должна была связать персонажей сказок прозрачным и зыбким единством. Однако Тутти не находил в своем механическом сердце радости от встречи и тем был очень огорчен.
"Я разучился не быть одиноким..." - чердак, заброшенный дом, вечная тишина в спящей пыли.
- Отказываюсь из-за того, что не вижу повода быть благодарным именно мне. Бедняк напал на меня, желая обокрасть и не зная, что я навряд ли богаче его самого, - Тутти счел необходимым поправить доктора Саммерса для точности мотивов. Пока же он это делал, лекарь ловил блох.
- Фу! - нос наследника благородно сморщился, веснушки побледнели.
Тутти еще не забыл увлеченный энтузиазм "рогатого" эскулапа при осмотре так называемого "пациента" прямиком из мусорного бака. Развлечения с насекомым-паразитом происходили непосредственно на глазах и расшатывали и без того печальные нервы.
- А если ваш пациент будет против лечения? Вы заставите его согласиться новым уколом? - весьма нужное и язвительное уточнение в самый подходящий для того момент.
Подавляя желание отвернуться, так как это свидетельствовало бы о том, что аристократ слаб духом, Тутти боролся с желанием снова брезгливо фыркнуть.
- У меня нет медицинского образования. И вы серьезно предлагаете мне помогать с гнойниками и пролежнями клошаров? - наследника так возмутили слова улыбчивого лекаря, что веснушки загорелись во всю мощь небесного лазурита.
- Ковыряться в этом... в этой гадости..! - оставаясь представителем высшего общества, юнец старательно выбирал слова и термины, чтобы не опуститься на дно сквернословия и не опозорить себя этим.
- Август, вы меня, конечно, спасли, но я отказываюсь в этом участвовать.
Он прекрасно расслышал обещания ужина, который в первый раз за бесконечное количество дней мог бы пройти не в одиночестве, и был почти околдован соблазном, но упрямился и не поддавался уговорам. Кроме очевидной мерзости и грязи, все еще оставался актуальным вопрос законности совершаемого лечения и его методов. Тутти мог фыркать над блохами и гнилыми зубами людей, но не желал им ничего плохо, ничего из того, на что способны доктора. Их возможности бледный юноша с синими веснушками все еще ощущал на себе и, кажется, будет ощущать всю бесконечную сказочную жизнь.
Под рукой хрустел пакет с помело, напоминая, что им пора домой. В уют покинутого старого дома, под скрип ссохшихся половиц.

Отредактировано Tutti (23.09.2025 21:05:47)

Встреча окончена. Тутти не станет больше терпеть откровенный взгляд и проницательные речи лекаря. Пускай он кукла, но не марионетка. Ноги могут ходить, пока ими руководит воля. Своя собственная, не дерганье за канаты чьей-то чужой рукой. Разлегшийся на асфальте нищий противен юноше, появившийся из темноты эскулап не вызывает доверия, как бы ни старался.
Шаг по ледяной сырости снежной каши стал испытанием. Тутти ужасно замерз, пока стоял без движения над спящим клошаром.
"В прекрасных кожаных сапогах", - "рогатый" лекарь пробрался в мысли наследника и повторил издевательскую фразу, подчеркивая разницу.
- Я уже сказал, мне не интересно, - поддерживать равнодушный тон трудней, когда дрожишь от холода.
Пакет в руке хрустел разломленной галетой, верно внутри пересыпалась овсянка и крошился старый хлеб. Все купленное на последние деньги придется выкинуть. Тутти - не птичка, чтобы клевать мелкие крошки. Сохранились бы хотя бы сыр и помело.
Идеальная осанка, выработанная годами, которых никогда не проходило, грозила превратиться в крючок сжавшегося замерзающего тела. Но это можно за углом, когда исчезнут внимательные красные глаза. Аристократ не падает в грязь лицом и не выказывает слабостей.
Тутти казалось, что он ушел от разговора, оставив за спиной проблемы и печали, что не касались его ни в коем разе. Но ноги в тонкой обуви сделали всего пару шагов. Юноша очутился ближе к Августу, чем хотел бы, когда хлесткий вопрос задержал на месте.
- Вы ведете нечестную игру, - режущий лед, что не пристал пятнадцатилетнему мальчику, но охватил душу взрослого мужчины остался инеем в тающем пару дыхания.
Брови сдвинуты к переносице, на еще по-детски мягких скулах тени острого надменного недовольства, что могут оказаться всего лишь отблесками горящих веснушек. В обращении "Канцлер" Тутти виделась насмешка. Он сам виноват, дав повод к ней. Слышать ее все равно неприятно. Наследник попал в ловушку шантажа.
Как низко манипулировать жизнью и смертью. Даже взгляд на багрового лже-Санту вызывает отвращение, не говоря уже о том, чтобы прикоснуться к нищему. Однако смерти беспомощного человека Тутти не желал, не забывая, что несколько минут назад рождественский волшебник совершил нападение на благородную персону.
Что может диктовать нужда, юнец узнал на собственном опыте. Он бы никогда не опустился до грабежа. Но у мусорных баков лежал без сознания всего лишь оборванный старик, который слаб духом перед несчастьем. И старик тот смертен.
Пора приговоров и помилований канцлера Туттмоса сохранилась только в лжи иль правде неизданной истории под звонкий возглас опускающейся гильотины и одобрительные крики толпы с взлетающими в воздух чепчиками. На казни всегда приходили зрители. Нынче остался лишь мальчик, которому летний обманчивый месяц задает слишком сложный вопрос.
- Допустим, я согласен вам помочь на этот раз, делая вид, что поверил в искренность ваших альтруистических намерений. Чего вы от меня хотите?
"Уже не чувствую пальцев. Как скоро лед подымется к сердцу?"
Когда на чердаке было особенно холодно, и гулял сквозняк, Тутти включал электрический обогреватель и жался к гармошке радиатора, центрального отопления в заброшенный дом не подавали. Другим спасением была горячая вода, подогретая на одноместной плитке и разлитая по бутылкам. Такой импровизированной грелки хватало примерно на час или два, если спрятаться с ней под драным ватным одеялом. Ни того, ни другого юному наследнику сегодня, кажется, не светило.
Он должен был бросить простолюдина и эскулапа-мясника там же, где их встретил. Гордость, на которую он наступил, требовала именно этого и негодовала, отчего Тутти не слушает голос разума.
~~~
Однажды золотой ведьмин огонек спросил канцлера Туттмоса, почему он помогает подстреленному стрелой, измазанному в грязи незнакомцу. На что правитель ответил: - Для того, чтобы помочь раненому человеку должна существовать причина? Я не могу иначе.

Отредактировано Tutti (25.09.2025 22:51:52)